Зубков, страницы прошлого

Вам не кажется, что Украина как-то соскучилась по международным санкциям? В стране мощным потоком идет отмывание денег, «конверты» плодятся как грибы после дождя, всевозможные уворованные в особо-крупных и просто «кровавые» деньги спокойно хранятся в банках, а FATF – молчит. А как дышал в свое время! Как в свое время запереживали украинские владельцы «грязных» денег. Но почему-то все вдруг кончилось. И даже сейчас, когда Украина становится натуральным криминальным гнойником, и FATF, и новомодные GRECO и OECD (Organization for Economic Cooperation and Development) словно забыли о нашем пиратском государстве. Хотя кредит «оранжевого доверия» уже давно кончился и уже давно пора зачищать «бело-синий» коррупционный беспредел. Есть основания полагать, что в ближайшее время международные организации по борьбе с отмыванием денег и коррупцией наконец «вспомнят» об Украине. И списки богатейших людей Украины легко превратятся в списки невыездных, а то и просто розыскиваемых Интерполом. Но, обо всем по порядку.

Общество чистых тарелок: правда и мифы о money laundering

С конца 80-х годов на Западе начался поиск принципиально новых способов борьбы с преступностью. Так родилось словосочетание «MONEY LAUNDERING» (отмывание денег), появились международные структуры FATF, Egmont Group, MONEYVAL, национальные органы по контролю за финансовыми операциями, стандарты законодательства и уголовная ответственность за легализацию доходов, нажитых преступным путем. В начале 2000-х годов цивилизованный мир охватила эйфория: идеологам борьбы с MONEY LAUNDERING казалось, что они смогут создать систему, конкурирующую со спецслужбами и полицией. Увы, этого не произошло. Запад и США глубоко разочарованы. Даже наша СВРУ, ранее активно интересовавшаяся FATF, «остыла» к данной теме. Основная причина в том, что нигде в мире, кроме частично России, финансовая разведка разведкой так и не стала…

Трудно сказать, кому первому в голову пришла мысль, что  надо не бороться с зарабатыванием преступных денег, а не давать их тратить. Тогда преступность отомрет как нерентабельное предприятие. Слухи приписывают это Теодору Гринбергу, в прошлом – специальному прокурору Штатов по борьбе с коррупцией.  Он много лет возглавлял группу советников FATF, фактически стоял у истоков создания организации, а теперь ведет данное направление в Мировом банке. Возможно, идея просто «валялась под ногами», и в 1989 году 29 самых развитых стран планеты решили ее материализовать, создав международный координационный орган The Financial Action Task Force on Money Laundering со штаб-квартирой в Париже, в помещении Organization for Economic Cooperation and Development.

Вскоре в дополнение к FATF появилась новая транснациональная спецслужба – Egmont Group. Такой себе финансовый Интерпол, который территориально находится в Брюсселе, центр по обработке информации держит в Лондоне и собирает сведения обо всех крупных сомнительных движениях денег от национальных спецслужб и органов финмониторинга.

Несколько лет, с европейской нерасторопностью, FATF вырабатывала и согласовывала стандарты, пока, наконец, не родила 40 Рекомендаций — стандартный набор требований ко всем странам мира по контролю за имущественно-денежными операциями. Реально законы о борьбе с отмыванием появились в странах Европы только в 1993-1994 годах. Да и сама организация как действующий орган сформировалась только к 2000 году. В 2001 году, в связи с терактами в США 11 сентября и принятием Патриотического акта (USA Patriot Act), расширяющего полномочия прокуроров и спецслужб по контролю за частной и деловой жизнью, у борцов с отмыванием денег начался звездный час.

Он во многом связан с личностью главного менеджера мировых антиотмывочных процессов Патрика Муле (Patrick Moulette) — исполнительного секретаря FATF до 2005 года.

Не беру на себя роль тонкого психолога и тем более биографа мсье Муле, но, как мне показалось, он относится к тому типу людей, которые, несмотря на классическое образование и работу правительственного функционера, в душе остаются агентами 007. К сожалению, сейчас и в Украине, и в мире секретные службы все больше напоминают бюрократические конторы, и все меньше – оперативные подразделения. До прихода в FATF Муле успел поработать в правительственных учреждениях Франции, связанных с казначейством, таможней, финансами, причем, на довольно высоких должностях. Не знаю, по каким причинам он ушел оттуда, но его назначение в FATF выглядело как ссылка, а не как повышение: офис с пятью сотрудниками на первом этаже жилого дома в западной части Парижа мало какому чиновнику покажется многообещающим прибежищем для транснациональных проектов.

Тем более, что на момент его назначения, влияние FATF нивелировалось сильно отличающимся национальным законодательством разных стран. Каждое государство имело свой перечень преступлений, подпадающих под отмывание денег, и свой список контрмер.

Например, в Испании и Аргентине отмывание считалось уголовным преступлением только тогда, когда оно было связано с незаконным оборотом наркотиков. В Канаде к отмыванию относили операции с деньгами “непонятного происхождения”, осуществляемые через банки, а также вложение капитала в недвижимость, драгоценные металлы, сырьевые товары, страхование, ценные бумаги, даже приобретение иностранной валюты.

Один из самых суровых законов был принят в Германии: он предусматривал штрафование местных компаний, работающих с “нечистоплотными” контрагентами из-за рубежа. Именно по этой причине все денежное обращение немецких банков с Украиной, когда она непродолжительное время (конец 2002 — начало2003гг) находилась под санкциями FATF, подвергалось спецпроверкам на криминальные корни, что шокировало отдельных криминальных авторитетов, занимавшихся поставками импорта из Германии, в частности – «Мерседесов». Хорошо помню, как ребята из группировки одного покойного ныне лица, внезапно выяснили, что практически каждому денежному переводу в сумме свыше 15 тыс. евро из Украины или в Украину должно предшествовать разрешение прокуратуры или земельного уголовного ведомства. А у них партия «меринов» с рождественской скидкой заказана на заводе, и если не заплатить вовремя – скидка тю-тю. Причем, завод совершенно не волнует, прокурор ли проверяет транзакцию, или они деньги не перечислили. В тот момент мне показалось, что мир был близок к тому, чтобы начать проверять источники доходов украинских капиталистов. Но… Только показалось…

Основу американского   законодательства составляют  следующие  законы:  Закон   по   борьбе   со   злоупотреблениями наркотиками, в рамках, которого выделен специальный подраздел относительно отмывания денег, отдельный Закон о борьбе с отмыванием денег; Закон о коррумпированных и  находящихся под влиянием рэкетиров организациях; Закон о психотропных  препаратах и кое-что еще. Американское законодательство, с элементами «перегибания палки» в антитеррористическую сторону, дает бесконечно много прав спецслужбам и меньше – банкам. Это и понятно: попробуй доверься кому-то после грандиозных скандалов с русскими криминальными капиталами в “Bank of New York”, “Citibank”, “Merrill Lynch” и проч. Когда Украина была под санкциями, кое-кто из наших финучреждений ощутил эти меры на себе. И хотя ожидаемого повального закрытия корсчетов не было, ситуация  приблизилась к финансовой блокаде. Практически работать напрямую с американскими банками их украинские коллеги одно время не могли, точнее, были вынуждены прилагать к стандартной платежке комплект документов, содержащих подробные сведения об учредителях банка, клиента и сути транзакции.  Впрочем, американский вариант санкций носил еще и политический оттенок: санкции ввели в разгар борьбы с антинародным режимом Кучмы.

В отличие от американцев, англичане больше доверяют своим банкирам.  У них существует порядок: если отсутствует убедительное доказательство, что транзакция является легитимной априори, нужно информировать Национальную службу криминальной разведки (National Criminal Intelligence Service — NCIS). По закону, если не ошибаюсь 1993 года, NCIS собирает информацию и координирует оперативно-розыскную деятельность полицейских сил графств по отслеживанию подозрительных транзакций как коммерческих или общественных структур, там и частных лиц.

За подозрительными товарищами даже ходит «антиотмывочная наружка». Работа кропотливая, но не связанная, как правило, с риском и физическими нагрузками. Не случайно, в National Criminal Intelligence Service набирают полицейских и спецслужбистов, вышедших на пенсию.

Мне посчастливилось наблюдать за работой NCIS, и это, скажу вам, действительно красивое и солидное зрелище. За несколько минут компьютер выгребает кучу данных по введенному запросу. Вас интересует Украина? Вот, пожалуйста, столько-то данных получено, по таким направлениям, подробности транзакций и т.д. Торговля оружием? Пожалуйста, последние сделки: некий дон Хуан реализовал  партию «калашей» организации «Тигры освобождения донецких зэков» на такую-то сумму, деньги вложил в недвижимость, купил виллу в Гуантанамо, сидит с биноклем, смотрит, как талибов мучают, на завтрак суши из магазина напротив (пример гипотетический, все совпадения случайны).

Муле в этом плане не был человеком, который знал, кому сплавляет оружие дон Хуан и в каких банках Науру отмывают свои деньги русские магнаты. Но он понимал, какую нужно создать систему в мировом масштабе, чтобы машина по вылавливанию преступных денег из глобальной финансовой системы заработала. Когда американцы после 11 сентября заинтересовались FATF, он вынужден был им объяснять, что борьба с отмыванием денег – это не борьба с финансированием терроризма, но это «соединяющиеся сосуды», и потому подход должен быть глубже.

В результате при поддержке ООН, МВФ и всех прочих влиятельных планетарных организаций, FATF начала свою миссионерскую деятельность в новые земли. При этом действовала стандартная схема бюрократического нажима. Выбирались страны (уж не знаю по какому формальному признаку), проводился анализ их законодательства, если в нем отсутствовали нормы из разряда борьбы с легализацией преступных капиталов, выдавались рекомендации – принять такое-то и такое-то законодательство, в установленные сроки, и чтобы результат соответствовал рекомендациям FATF. На момент «законодательного ремонта» страна вносилась в список не сотрудничающих с FATF, потом из него выводилась.

Ошибка Муле, как считают некоторые аналитики, заключалась в том, что он продвигал идею унифицированного подхода ко всем странам, унифицированного законодательства и мировых стандартов. Но если американцы не доверяют банкирам, а британцы, наоборот, полагаются прежде всего на них, как можно загнать все страны в одни рамки?

К тому же все решает человеческий фактор. И российский финмониторинг, и украинский, и британский построены по общим принципам: это не оперативно-розыскная служба, а именно финансовая разведка, структура, занимающаяся сбором информации для спецслужб. И в России такая модель удалась, а в Украине – нет. Почему? Думаю, дело в личностях. В Москве идеи Муле «вкурил» и развил Виктор Зубков – нынче уходящий на покой по возрасту, бессменный шеф Комитета финансового мониторинга, ставшего после административной реформы Федеральной службой. Зубков добился того, чего не сделал наш Госфинмониторинг – заставил себя бояться и уважать. Его «контора» трясла многие банки и фонды, ходят слухи о секретном штате агентов во всех солидных финансовых учреждениях, Россия — член FATF и создала свою региональную ячейку, Зубкова считали одним из немногих людей во власти, кто мог позвонить Путину сам (остальным звонит президент, когда посчитает нужным).

Небольшая биографическая справка. Виктор   Зубков – дитя войны. Он родился 15 сентября 1941 года в поселке Арбат Свердловской области. Окончил экономический факультет Ленинградского сельскохозяйственного института. Начинал в совхозах, потом стал председателем Приозерского горисполкома, позже работал на разных должностях под началом Юрия Ярова. Яров же и привел его мэрию Санкт-Петербурга*, аккурат под начало Владимира Путина, в то время председателя комитета по внешним связям. Они стали дружить. В 2000 году Зубков был среди приглашенных на день рождения президента в ресторан «Подворье» в Павловске, где был всего 21 человек. Этот факт стал известен благодаря одному из гостей. Сам Зубков никогда не распространяется о своих личных взаимоотношениях с президентом, не рассказывает о личной жизни и вообще мало говорит не по делу.

По делу он говорит охотнее. Например, не скрывает, что в базе данных Росфинмониторинга находится свыше 2,5 млн. сообщений о подозрительных и сомнительных финансовых сделках в России, есть списки подозрительных организаций, банках, которые «прогоняют» преступные деньги, финансовых мошенников, террористов и прочей «нечисти». Каждый сигнал они прогоняют через базу, и, как в игре с совпадением случайных цифр, периодически «выпадают выиграшные номера». Оказывается, что безобидный денежный перевод – это перечисление денег в террористическую организацию. Технически кухня мне неизвестна, но дело обстоит примерно так.

Справедливости ради надо отметить, что Росфинмониторинг  не стал бюрократической организацией потому, что Россия – воюющая страна. Она как и американцы сосредоточена на борьбе с терроризмом. А это мобилизует. Хотя Зубков накануне своего ухода порадовал общество «шмоном» в неполитизированных владениях  Андрея Ахтямова, создателя и вдохновителя «Фонда обманутых акционеров», обнаружив, что тот уводил деньги в оффшоры. К тому же с 1 апреля 2007 года Федеральная служба по финансовому мониторингу, согласно приказу Минфина, получает полномочия по контролю за агентствами недвижимости для выявления подозрительных операций с финансами, которые попадают под действие закона о противодействии отмыванию денег.

Для компаний, совершающих операции с недвижимостью, это означает, что их ждут внеплановые проверки, а любая выявленная операция, о которой не докладывали в службу финансового контроля, будет караться штрафом. Ранее таким проверкам подвергались организации, деятельность которых напрямую может быть связана с отмыванием денег, нажитых преступным путём – это и игорный бизнес и ломбарды, банки и страховые агентства.

В Украине финмониторинг тоже требует отчетов, тоже проверяет наличие в коммерческих структурах ответственных за отправку отчетов лиц, соответствие требованиям по форме, но не по содержанию. Страх перед финансовой разведкой давно прошел, никаких громких транзакций с ее помощью не выявлено, агентов она не нажила, интересоваться многими сомнительными операциями, похоже, боится, чтобы не навлечь гнев сильных мира сего. Такое положение вещей объяснить нетрудно.

Украина не воюет, террористов мы видим по телевизору, в отличие от Путина, которому интересно знать, кто куда деньги засунул, «донецкие», находящиеся при власти, имеют такую информацию и без финансовых разведчиков. К тому же они еще больше опасаются, чтобы обратили внимание на их финансовые телодвижения. Поэтому существование Госфинмониторинга в состоянии упитанной, но спящей мухи, устраивает всех. Пожужжит немного, и вновь затихнет. 

Одной из причин этого является кадровый момент. Подвижников-энтузиастов типа Муле или сильных «ороговиков» типа Зубкова, у нас не нашлось. В свое время хотели назначить Виктора Суслова, который мог бы выкрутить из финмониторинга нечто путевое. Но в последний момент (буквально в последнюю минуту) Леонид Кучма поддался на уговоры тогдашнего министра финансов Игоря Юшко и сделал довольно оригинальный выбор:  назначил создавать финансовую разведку профессионального дипломата Алексея Бережного, никакого отношения не имеющего к борьбе с отмыванием криминальных доходов.

Главный аргумент, которым уговорили первое лицо государства на подписание указа о назначении госсекретаря МЗС на должность второго госсекретаря Минфина, звучал так: “он владеет английским языком и умеет вести переговоры с международными организациями о предоставлении финансовой помощи”.

Фактически Алексей Бережной был назначен не для борьбы с отмывом, а для переговоров с FATF. Но ожиданий он не оправдал: после первого же контакта с Парижем Бережной обеспечил стране переговорную паузу на год.

Через этот год Бережной был освобожден от должности госсекретаря Минфина и главы Государственного департамента финансового мониторинга. Уходя, он оставил после себя санкции FATF и непутевую структуру. Правда, как говорят оптимисты, что не делается – к лучшему. Бережной в силу многих причин оказался неспособен создать мощную структуру, подобную российскому КМФ, которая реально контролировала бы перемещение грязных капиталов внутри страны и за рубежом. И упустил шанс воспользоваться чудным механизмом давления на неугодных политиков и олигархов. Т.е. не создал механизма тотального контроля за бизнесом, которого этот самый бизнес так опасался. Бережной  вообще ничего не сделал, вследствие чего им были недовольны все, кроме оппозиции.

При его уходе проверка Генпрокуратурой показала, что за 10 месяцев госдепартамент не наладил сбор, обработку и анализ информации о финансовых операциях, подлежащих обязательному финансовому контролю. Не создал единую информационную систему и не обеспечил ведения банка данных по легализации доходов, полученных преступным путем. Он также халатно относился к своей основной функции – дружбе с FATF – и проигнорировал, например, визит своих представителей в Швейцарию. Не удивительно, что Украина стала второй страной мира после Науру, которую FATF невзлюбил так, что ввел санкции.

На заметку читателю: если мы вспомнили о Сверной российской столице, то хотим поделиться информацией об агенстве недвижимости “Итака”, которое предлагает полный спектр услуг в сфере недвижимости. Агенство имеет крупнейшую базу недвижимости в СПб и Ленобласти. Богатый выбор предложений к услугам жителей и гостей Северной столицы. Профессионализм и опыт сотрудников агентства позволяет предлагать клиентам и такую специфическую услугу, как продажа элитных квартир, а так же продажа вторичных квартир СПб, что особенно актуально в городе богатейших архитектурных традиций.

Член ОРД, «Тонкий»