Одним из неприятных открытий, сделанных во время жарких дебатов и пламенных речей народных избранников в телевизионном эфире во время «оранжевой» революции, стало засилье махрового популизма и острый дефицит профессионализма как среди тех, кто обещал разобраться с «антинародным режимом», так и тех, кто призывал спасти родину от «бандеровщины» и агрессии американского империализма. И если от блока партии «одного региона» и социал-демократов, объединенных общим делом (которое, хочется верить, когда-нибудь все же преобразуется в уголовное), ничего особенного как-то не ожидалось, то бывшая оппозиция, кроме глубокой нелюбви лично к г. Кучме, делала заявления о категорическом неприятии выстроенной бывшим президентом системы власти и своем намерении вести дела по-другому. Однако последовавший после инаугурации нового президента процесс дележки портфелей раскрыл «секрет Полишинеля» о том, что главным консолидирующим фактором для бывшей оппозиции была все же личная неприязнь к Леониду Даниловичу. Сложилось впечатление, что далеко не все оппозиционеры имеют четкое представление о том, что же они все-таки собираются ломать, как ломать, что строить на освободившемся месте, а главное, нужно ли ломать вообще.
В полном соответствии с древней украинской политической традицией в случае отсутствия внятной идеологии на щит поднимаются «европейские ценности», и мы официально начинаем новый поход «в Европу» (который при прежней власти заканчивался перераспределением какой-нибудь «вкусной» собственности в ближайших кустах и лишением «сапог и портков» каких-нибудь неосторожных иностранных инвесторов). Простой и понятный всем украинцам лозунг «Украину в Европу» является универсальным и, соответственно, затасканным до неприличия, можно вспомнить «европейскую модель социал-демократии» (запатентованную г. Медведчуком) или тезис «построения Европы в Украине» (по донецкому рецепту). Однако не только средний украинский обыватель, но и «продвинутый» украинский депутат достаточно смутно представляют себе «конечную цель», «длину пути» и «стоимость» путешествия «из Киева в Евросоюз».
Очевидно, что увеличение числа долларовых миллионеров до среднеевропейского уровня (на душу населения) или приобретение запредельного количества китчевых автомобилей «Майбах» так же, как и высокие показатели «выплавки чугуна и стали» (на душу населения) не являются ни достаточными, ни необходимыми условиями вступления в ЕС. Оставляя многочисленным консультантам-гармонизаторщикам «Копенгагенские критерии», можно сказать, что рецепт «европеизации» Украины довольно прост, но от этого не менее труден – власть должна перестать красть сама и не позволять это делать «особам, приближенным к императору». Более формально это звучит как обеспечение разделения власти и бизнеса, реальная (!) борьба с коррупцией, поддержание на достаточно высоком уровне конкуренции в большинстве отраслей экономики, детенизация экономики, обуздание «аппетитов» всяческого рода естественных и «противоестественных» монополистов, создание эффективной политической системы (достижение структуризации политических сил и политической ответственности правящей партии). В случае с Украиной достижение любой из вышеназванных задач потребует колоссальной политической воли, огромных интеллектуальных и организационных усилий. Нынешним реформаторам необходимо четко понимать, что в сложившейся ситуации их выбор ограничен либо ролью неблагодарных «геростратов» для взрастившей их Системы, в рамках которой подавляющее большинство нынешней политической и экономической «элиты» чувствует себя комфортно и уверенно (в отличие от всех остальных граждан страны), либо их скальпами украсят свои кабинеты новые-старые защитники украинской модели офшорно-бюрократического капитализма. Нельзя, конечно, исключать и вероятность интеграции вчерашних оппозиционеров в Систему, однако это вполне может означать моральный суицид и почетное место в ряду позорных столбов украинской истории, да и нынешние «оппозиционеры» вряд ли простят тот страх, который они пережили. Так что заявления об окончании революции полной победой демократии в связи с тотальной заменой портретов в чиновничьих кабинетах и появлением нескольких новых лиц среди хозяев этих кабинетов вызывает серьезные сомнения либо в искренности заявленных бывшей оппозицией целей, либо в интеллектуальной и моральной состоятельности заявителей. Серьезно говорить не только о том, что мы придем в Европу, но даже о том, что мы выберемся из того, в чем мы сидим по самые уши, в условиях сохранения сложившейся системы управления государством и экономикой – не приходится.
Для того, чтобы понять природу Системы как национального наследия, придающего неповторимый колорит капитализму «по-украински», необходимо вернуться к началу 90-х, когда партийно-хозяйственная номенклатура и криминалитет в одночасье стали хозяевами страны, а мощный запах шальных денег и «жирных кусков» собственности вышибал остатки морали из вскружившихся голов. Конечно, «иных уж нет, а те далече», но следует помнить, что весь крупный и большая часть среднего украинского бизнеса родом из тех времен. Надо отдать должное Леониду Даниловичу, который, получив в наследство от Леонида Макаровича страну с галопирующей инфляцией, дикой приватизацией, лихорадочно ворующими чиновниками и перестреливающимися бандитами, сумел остановить процесс окончательной дезинтеграции государственной машины и придать дерибану организованные черты. В бюджете периодически стали появляться деньги, а желающие «записаться в олигархи» должны были прикупить место в парламенте и встать в очередь у дверей президентского кабинета.
Выпестованная г. Кучмой система сращивания власти, бизнеса и криминала по существу является переведением «острых воспалительных процессов», которые вспыхнули в Украине после распада СССР, в хроническую форму. Глупо недооценивать мощь и силу этой системы, которая с отстранением от власти Леонида Даниловича отнюдь не прекратила своего существования, фактически, она прочно вмонтирована в мировосприятие каждого украинского чиновника и бизнесмена. Почти каждому из них есть, что терять в этой системе, тогда как радужные перспективы, открывающиеся в случае радикальной модернизации страны, являются пока только перспективами. Так что потребуется колоссальная политическая воля, чтобы переломить явное и скрытое сопротивление бюрократии и значительной части бизнеса, которые уже не один год живут по правилам Системы вне официальных законов.
Мощь Системы зиждется на следующих ее качествах:
Масштабы – коррупция буквально пронизала практически весь государственный аппарат, все ветви власти и на всех уровнях. В государственном аппарате сложилась система скрытых центров влияния, которые параллельно с официальной экономикой обслуживают потребности огромного теневого сектора.
Неформальность – Система строится на личностных отношениях, подкрепленных неписаными правилами поведения, которые могут весьма широко интерпретироваться, что обеспечивает, с одной стороны, гибкость и приспособляемость Системы, с другой стороны, существенно сокращает доказательную базу для возможного уголовного преследования.
Автономность – Система в целом малочувствительна к таким факторам давления, как общественное мнение (как внутри страны, так и за рубежом). Конечно, все участники системы всячески избегают раскрытия информации о неблаговидной стороне своей деятельности, и большая их часть болезненно реагирует на то, что достоянием гласности становятся некоторые особо яркие «подвиги на ниве стяжательства», но в целом такая информация почти никогда не приводила к отставке с занимаемых постов, еще реже – к возбуждению уголовного дела, и еще реже — к обвинительному приговору суда.
Самодостаточность – если все же под внешним давлением либо по каким-либо иным причинам уголовное дело против участника Системы возбуждается, то он вполне может рассчитывать если не на приобретение фактического иммунитета, то на весьма либеральное к себе отношение со стороны правоохранительных органов. Уголовное преследование внутри Системы используется как метод давления на партнеров или конкурентов, разрешение корпоративных или стратификационных конфликтов (чья «крыша» круче). Система предлагает своим участникам полный спектр услуг, связанных с действием или бездействием практически всех государственных органов.
Однако при всей своей гибкости и эффективности Система глубоко порочна по своей природе и является ничем иным, как паразитом на теле государства и экономики, который достаточно быстро и надежно ведет и то, и другое к краху.
Как мы уже отмечали, основным назначением Системы является организация и обслуживание денежных потоков теневого сектора, ну и, конечно, перенаправление части средств из официального сектора в теневой (махинации с компенсациями НДС, приватизацией, государственными закупками и т.д.). Такой механизм ведет к неуклонному росту теневого сектора во многом за счет официального, ведь даже инвестиции из теневого сектора, поступающие в официальный, направлены, в первую очередь, на создание дополнительных возможностей для увеличения теневого сектора. Ни одна страна в мире (кроме стран СНГ) не может себе позволить таких масштабов теневого сектора. В сущности, это означает безжалостное, хищническое разграбление страны и сверх-эксплуатацию собственного народа горсткой бюрократов и их родственников.
Сокращающиеся бюджетные поступления ведут к деградации таких фундаментальных отраслей, как медицина, образование (особенно среднее), наука, социальная защита, культура, защита окружающей среды и т.д. Так что количество и масштаб техногенных и экологических катастроф вызывают только удивление и могут быть объяснены только правилом «дуракам везет». Но запасы «везения» далеко не безграничны.
Система, выстроенная на принципах абсолютной алчности, фактически отключила большинство защитных механизмов (инстинктов самосохранения государства). Украинская армия небоеспособна, техника и вооружение морально устарели, солдаты и офицеры деморализованы, командный состав погряз в коррупции. Спецслужбы и правоохранительные органы «приватизированы» своими руководителями и в большей мере заняты предоставлением весьма сомнительных услуг предпринимателям с, мягко говоря, небезупречной репутацией, чем обеспечением безопасности государства или защитой прав и свобод граждан.
Выведенная еще К.Марксом формула жесткой взаимной зависимости в триаде «государство-право-экономика» снова и снова подтверждает свою справедливость. В условиях современной экономики, когда государству приходится все активнее вмешиваться в общественные отношения (для поддержания на должном уровне конкуренции, минимизации негативных последствий рыночных кризисов, предотвращения наступления негативных социальных последствий), колоссальное значение имеет, с одной стороны, квалификация чиновников, с другой стороны, обеспечение адекватной их мотивации — того, что при принятии решений и реализации своих полномочий чиновники будут руководствоваться исключительно публичными интересами. Однако в условиях отсутствия сдерживающих факторов украинский государственный аппарат за годы независимости ярко продемонстрировал такие свои качества, как безграмотность и косность мышления (очень много чиновников до сих пор мыслят категориями советской плановой экономики), а оформившаяся Система предоставила множество доказательств того, что практически любой публичный интерес не имеет шансов в борьбе с алчностью и предприимчивостью украинских бюрократов.
Еще больше не повезло правовой составляющей. Украинский парламент, состоящий в большинстве своем из «частных предпринимателей от политики» (приобретших по сходной цене мандаты в мажоритарных округах) и «карманных» партий (под одного олигарха), больше озабочен распределением бюджетных средств, чем кропотливой работой над созданием необходимой правовой базы для развития национальной экономики. Можно ли ожидать от депутатов, большинство из которых сколотили состояния именно на вопиющих недостатках украинских законов, энтузиазма в деле их устранения[1]? Откровенно говоря, украинский парламент в существующем виде представляет собой «колхозный рынок» (типа «базар»), на котором торгуют бюджетным финансированием, налоговыми льготами, профанацией приватизационных конкурсов (по сценарию заказчика), и абсолютно не способен на последовательную, комплексную и качественную законотворческую работу, в которой так нуждаются экономика и общество. Соответственно, украинское законодательство представляет собой весьма неординарный продукт, состоящий из близких сердцу «директорско-бюрократической гвардии» древних концепций времен советской плановой экономики с наложившимися на них очень несовершенными законами, наспех «слепленными» в период «законодательной лихорадки» начала 90-х, чудом (по недосмотру) принятых законов, написанных иностранными консультантами, никак не вписывающихся в украинскую правовую систему, массы декларативных законов «в поддержку», «защиту», «стимулирование» близких сердцу и карману отдельных депутатов производителей, системных законов, которые после «карусели» согласований в правительстве и парламенте (типа «а здесь оставьте все, как было!» и «что конкретно я с этого буду иметь?»), мягко говоря, теряют «хвост по самые уши». Именно такой «микстурой» народные избранники официально лечат украинское общество и экономику от многочисленных «хворей и болезней». Неофициально Система предоставляет услуги по изъятию любого бизнеса из-под сферы действия любого закона, что не может не привести к разрушению правовых рычагов управления экономикой (отсюда и увлечение украинских правительств «голым» администрированием[2]).
Коррумпированность судебной системы, выносящей «заказные» решения, противоречащие закону и здравому смыслу, стала просто общеизвестным фактом (не требующим доказательств). То, что кандидатуры судей проходили утверждение в Высшем Совете Юстиции, возглавляемом известным поборником морали и нравственности г. Киваловым, говорит само за себя. Так же, как и отзывы об украинской судебной системе иностранцев, имевших несчастье с ней ознакомиться и к ужасу своему обнаруживших, что любая правовая норма в глазах украинского судьи стоит гораздо меньше, чем телефонный звонок «сверху» или непосредственное материальное стимулирование со стороны участников процесса.
Циничная торговля бюрократической верхушкой своими и чужими национальными интересами превратила Украину сначала в крайне ненадежного внешнеполитического партнера, а затем и в объект мировой политики. Страну, на которую нельзя положиться, но с которой можно не считаться. Занятое «дерибаном» и прятаньем в офшорах уворованного правительство было просто не в состоянии адекватно реагировать на все возрастающие вызовы в контексте глобализации, обеспечить эффективную защиту национальному производителю на внешних рынках, приемлемые условия вступления в ВТО, интеграцию украинской экономики в мировую хозяйственную и финансовые системы.
Огромная степень вины за плачевное состояние национальной экономики лежит и на национальном капитале (особенно крупном), интегрированном в Систему. Главным недостатком классической либеральной рыночной модели является то, что на определенном этапе развития рынка возрастает опасность его монополизации (что и произошло в Украине), и современной экономике необходимо вмешательство государства для того, чтобы поддерживать конкуренцию на должном уровне и в приемлемых рамках (а не пестовать создаваемые олигархами противоестественные монополии). Сложившаяся в Украине Система стимулирует только один вид конкуренции – конкуренцию за близость к власти и жестко подавляет все остальные, причем не только в экономике, но и в политике, спорте, науке и т.д. Предприятия, не прошедшие конкурентную селекцию на внутреннем рынке, имеют мало шансов выиграть в конкурентной борьбе на внешних рынках. И это при том, что стоимость украинской рабочей силы приближается к стоимости рабского труда, а скрытое субсидирование экспорта за счет налоговых льгот, уклонения от уплаты налогов, бартерных и офшорных схем, экономии на зарплате, защите окружающей среды, технике безопасности, оплате за энергоносители и электроэнергию превышает все мыслимые пределы.
Нельзя не вспомнить о моральном факторе. В сущности, государство — это особого рода объединение людей для решения особого рода проблем (обеспечение безопасности, защиты прав и свобод граждан, защиты их интересов и т.д.). Однако, испытав на себе все прелести общения с государственной машиной (пораженной Системой), большинство украинских граждан не доверяют государству и его органам. Фактически организации, основное назначение которой служить своим гражданам и объединять их, огромная часть населения (и «оранжевых», и «голубых») вынесла вотум недоверия. Система, поражая государственный механизм, подрывает жизнеспособность страны, превращая ее в безликую территорию, на которой проживает неорганизованная совокупность деморализованных продажностью и безнаказанностью власти индивидов, практически лишенных возможностей для самореализации. Об этом следует помнить и апологетам Системы, и представителям новой власти, искушаемым Системой.
Таким образом, стараниями Леонида Даниловича и армии известных и неизвестных бюрократов в стране создана система управления, которая надежно обеспечивает разрушение национальной экономики, истребление природных ресурсов, физическую, интеллектуальную и моральную деградацию населения. Снижение численности населения Украины за годы независимости с 52 до 47 миллионов человек вполне сопоставимо 6-7 миллионами жертв Голодомора и 6-8 миллионами украинцев, погибших во Второй мировой войне. А 6 миллионов нелегалов-украинцев, гнущих спину в Европе и России, тысячи и тысячи украинок, ставших «пушечным мясом» для борделей по всему миру, заставляют вспомнить о том, что в годы Второй мировой оккупантам удалось вывезти на работы в Германию чуть больше 2 миллионов украинцев. Как видим, украинская бюрократия добилась куда больших успехов на ниве изведения соотечественников. Так что впору говорить об экономическом геноциде украинского народа и создавать международный трибунал. А вместо этого мы все чаще слышим призывы «не обострять ситуацию», «не рубить с плеча», не допустить «политических расправ», «охоты на ведьм», «давления на оппозицию», особенно умиляют предложения типа «давайте жить дружно», «давайте работать вместе», обращенные к весьма одиозным личностям из лагеря побежденных. Хочется напомнить, что Гиммлеру с Мюллером ни в ЦРУ, ни в ФБР, ни в МГБ должности не предлагали, хотя уровень их профессионализма был гораздо выше, чем у многих народных избранников.
Нынешней власти необходимо четко понимать, что если она срочно не предпримет решительных и эффективных мер, направленных на методичный и эффективный демонтаж Системы, ей придется бороться с Системой уже внутри себя. Процесс вступления старых чиновников в новые партии власти набирает обороты, что, с одной стороны, означает привнесение в новую власть идеологии и методов Системы, а с другой, что бороться с Системой придется на ее поле (внутри власти), и пользоваться она будет мощными орудиями, которыми она владеет в совершенстве: саботаж, коррупция, моральное разложение, круговая порука, извращение и профанация любой идеи. Что же до вчерашних революционеров, то Система их «переварит» и «выплюнет» при первом же удобном случае (реформой местного самоуправления и парламентскими выборами список удобных возможностей не ограничен).
Итак, встает один из вечных вопросов: что можно сделать, чтобы сделать невозможным реставрацию Системы?
Коррупция. Необходимо срочно восстановить управляемость и эффективность государственного аппарата, что потребует отчаянных мер по борьбе с коррупцией. Вопрос стоит в плоскости выживания государства Украина и его народа. Масштабы и размах коррупции таковы, что подавляют даже инстинкт самосохранения государства. Как же заставить украинского чиновника не красть?
Старая истина гласит – ничто так не повышает гражданскую сознательность, как неотвратимость наказания. Пока история Украины изобилует вопиющими примерами преступлений, моральной деградации и злоупотреблений украинских чиновников, примеры привлечения к ответственности даже чиновников средней руки, живущих явно не по средствам, отсутствуют. Жесткий контроль за доходами и расходами(!) чиновников и членов их семей должен стать нормой жизни. Выявление значительных неучтенных (незадекларированных) доходов (собственности), источники происхождения которой вызывают сомнения, либо неизвестны, должно вести к отстранению от должности и тщательному расследованию. Причем ответственность должна наступать даже в случае, если следствию не удалось выяснить источники происхождения такого имущества или доказать их преступный характер.
Необходимо задействовать все имеющиеся правовые механизмы, связанные с выявлением участников (акционеров), стоящих за теми или иными юридическими лицами. Ограниченная ответственность участников компании должна перестать быть юридической аксиомой, доктрина «поднятия корпоративного занавеса» стала общим местом в правоприменительной практике США и Великобритании. Информация об участниках юридических лиц должна содержаться в едином реестре юридических лиц и должна быть доступной любому лицу (подобные требования предусмотрены Гражданским кодексом и законом о регистрации юридических лиц).
Тот же принцип должен быть реализован и относительно акционерных обществ, для чего потребуется кардинально реформировать систему учета прав на акции (регистраторов и депозитариев). Существующая система учета прав на акции формализована и запутана до абсурда, и удавкой висит на шее рынка ценных бумаг, лишь эпизодически подающего отдельные признаки жизни. Громоздкость и запутанность системы учета прав надежно гарантируют убыточность регистраторов и депозитариев, что означает, что в процессе селекционного отбора выживают только «карманные» регистраторы, готовые по первому приказу «хозяина» утопить, сжечь или лично съесть реестр [3].
Для установления украинских акционеров иностранных компаний можно использовать механизмы, предусмотренные договорами о правовой помощи, и конвенции о противодействии отмыванию доходов. Банковская тайна уже давно перестала быть «священной коровой» для большинства государств с развитой финансовой системой (Швейцария никак не придет в себя после скандалов, связанных с нацистскими деньгами и вкладами евреев – жертв нацизма). Международная обстановка, кстати, вполне располагает, США заинтересованы в выявлении и отслеживании источников финансирования террористов, а в ЕС с трепетом относятся к проблемам обеспечения социальной справедливости и борьбы с коррупцией. Так что полное отсутствие прогресса в деле выявления и искоренения коррупционных схем, основанных на использовании зарубежных счетов и иностранных компаний, объясняется только жесточайшим саботажем со стороны украинской и российской бюрократии, готовых грабить собственные народы до полного истребления.
Не стоит забывать и о старых проверенных ОБХСС методах — отделах внутренних расследований, оперативных разработках и т.п., даже незначительный объем которых способен лишить нечистых на руку чиновников чувства абсолютной неуязвимости и безнаказанности.
Офшорные компании. Существенно пополнить бюджет помогут и изменения в законодательстве, связанные с критериями определения национальности компании для целей ее налогообложения. Так, в ЕС используются 3 критерия (место регистрации, место нахождения правления, место осуществления основной деятельности), некоторые государства также используют для определенных целей критерий «контроля» — гражданства (национальности) участников, контролирующих значительную часть капитала компании. С точки зрения юридической техники формулирование объективных критериев, позволяющих отделить настоящие иностранные компании от псевдо-иностранных, не составит особого труда. Проблемой может стать проведение соответствующих изменений через парламент. Но нужно отдавать себе отчет, что государство, половина промышленности которого принадлежит трем десяткам офшоров, контролируемых несколькими семьями, а другая половина на эти самые офшоры работает, просто не имеет будущего. Конечно, правительства Кипра, Лихтенштейна, Багамских и Каймановых островов вряд ли с энтузиазмом воспримут такие жесткие меры, способные лишить их весьма существенных доходов. Однако есть общественное мнение развитых стран и, соответственно, мощные рычаги дипломатического, политического и экономического давления на государства, вовлеченные в подобную неблаговидную деятельность. Украине необходимо серьезно подойти к разрешению этой проблемы, учитывая, что для развитых стран проблема офшорных компаний — это проблема легального уклонения от уплаты налогов в относительно небольших размерах отдельными категориями граждан и единичных случаев сомнительных операций, а для таких стран, как Украина и Россия масштабы уклонения от уплаты налогов, вывоза капитала и связанного с этими явлениями разгула коррупции носят характер национальной катастрофы, негативные последствия которой отнюдь не ограничиваются границами этих стран[4].
Правовую основу борьбы с засильем офшоров могли бы составить концепции «злоупотребления правом», «последствий обхода закона» и «поднятия корпоративного занавеса»[5], применение которых потребует внесения некоторых изменений в законодательство и высококвалифицированных ответственных судей. Также необходим пересмотр соглашений о правовой помощи с целью обеспечить установление личности акционеров (отсутствие подобного механизма подрывает эффективность регулирования в сферах налогового, конкурентного, корпоративного законодательства). Нуждаются в пересмотре и соглашения об избежании двойного налогообложения[6].
Неизбежным побочным явлением коррупционных экономик, для которых офшорные компании создают питательную среду, является организованная транснациональная преступность, которая находит приют, понимание и защиту у коррумпированных чиновников высокого уровня. Очевидно, что масштабы незаконной торговли наркотиками, оружием, людьми означают, что они не могут не попасть в поле зрения правоохранительных органов, но удручающие результаты борьбы с этими явлениями наводят на мысль о том, что многие чиновники предпочитают иметь интерес в этих сверхприбыльных предприятиях, а не бороться с ними.
Корпоративное управление. Катастрофической является ситуация с законодательным обеспечением функционирования экономических субъектов, эффективного балансирования различных групп интересов, конфликт между которыми и является движущей силой экономики. Эту проблему можно разделить на две основные составляющие – государственный сектор и частный сектор.
Общей для обоих этих секторов проблемой является полученное в наследство от советской плановой экономики и нежно лелеемое все годы независимости заблуждение о том, что экономика – это единый народно-хозяйственный комплекс, состоящий из унифицированных единиц – производственных предприятий. Очень многие бюрократы (советского образца) до сих пор считают, что в движение весь этот комплекс приводит бюрократическая машина, и вся проблема эффективного управления экономикой заключается в своевременном производстве необходимого количества руководящих указаний и определении мудрыми руководителями правильных направлений – куда вести этот «народно-хозяйственный комплекс». Многие вообще рассматривают экономику как статический набор тех же самых производственных единиц. Следует ли говорить, что подобные подходы граничат с преступлением, и населению Украины на своей шкуре уже 14 лет приходится доказывать их полную безосновательность. В отличие от официальной политики регулирования экономики, коррупционная Система строится на принципах удовлетворения частных интересов участников, и добилась существенного расширения сферы своего применения за счет официальной экономики.
Государственный сектор. Государственный сектор украинской экономики все еще чрезвычайно велик. Связано это с тем, что претерпевшая небольшие изменения советская модель управления государственными предприятиями предоставила головокружительные возможности для перераспределения доходов от деятельности государственного сектора экономики. В развитых странах предприятия государственного сектора функционируют в форме акционерных обществ, с наблюдательными советами, комплектующимися из независимых директоров (лиц, имеющих положительную репутацию), которые несут определенную ответственность за результаты деятельности предприятия и контролируют исполнительный орган такого предприятия. В Украине же руководители государственных предприятий назначаются «вышестоящим органом» (либо местной госадминистрацией, ФГИ, либо профильным министерством), деятельность этих руководителей на предприятии никто не контролирует, так что изъятие прибыли (а иногда и производственных активов) государственного предприятия через операции со структурами, связанными с руководством предприятия, является скорее правилом, нежели исключением. Конечно, «вышестоящие начальники» имеют право в любой момент уволить любого из директоров государственных предприятий независимо от результатов деятельности таких предприятий, поэтому директорский корпус, находясь в полной зависимости от чиновников, покупает их благосклонность за счет средств, которые выводятся в «тень» через операции с подконтрольными менеджменту компаниями. Так что достаточно только ознакомиться с официальными данными о прибыли, полученной предприятиями государственного сектора, чтобы понять, почему так много чиновников, получающих практически нищенскую зарплату, так роскошно живут.
Кроме того, апеллируя к официальным показателям результатов деятельности государственных предприятий и прикрываясь невразумительными высшими государственными интересами, их руководители (и чиновники-покровители) не без успеха добиваются выделения льгот, субсидий и иных преференций для таких предприятий. Таким образом искажаются законы «естественного рыночного отбора» — о каком регулировании конкуренции может идти речь, когда отсутствуют равные стартовые возможности, а у чиновников в руках находится масса рычагов для того, чтобы «попридержать» или вообще «снять с дистанции» непомерно резвых «бегунов».
Так что пока не будет разрушена старая система административно-ведомственного управления государственными предприятиями (Минпромполитики), пока государство не перестанет совмещать в своем лице несовместимое, одновременно выступая и как участник рынка, и как его регулятор, пока государство не избавится от «непрофильных» активов (госпредприятий и предприятий с большой долей государства в капитале) и не преобразует оставшиеся в государственной собственности предприятия в полноценные акционерные общества, которые будут контролироваться наблюдательными советами, а не безликими и безответственными чиновниками, государственный сектор будет самым крупным финансовым донором Системы.
Негосударственный сектор. Ситуация в частном секторе также заслуживает весьма негативной оценки. Руководствуясь исключительно благими намерениями и концепцией плановой экономики, доктора-академики из Института экономико-правовых исследований (г. Донецк) разработали несколько законодательных актов, среди которых Хозяйственный кодекс и закон о планировании, которыми в значительной мере уравняли в правах «хозяйствующих субъектов» «независимо от форм собственности». Таким образом «узаконили» чиновничий абсолютизм и ручное бюрократическое управление не только государственным, но и частным сектором экономики. Законы эти, конечно же, вызвали шквал критики, но штамп «made in Donetsk» и тесные отношения авторов с одним из кандидатов в президенты (именно в этом учреждении он и получил обе свои ученые степени) обеспечивали «неприкасаемость» этих весьма далеких от права и экономики документов. Следует также отметить, что Хозяйственный кодекс, являющийся эклектическим сборником устаревших концепций из разных отраслей законодательства, в сущности, воздвиг Великую китайскую стену на пути столь необходимой модернизации и кардинального реформирования очень многих отраслей права. Представляя собой попытку «заморозить» правовое регулирование в сфере экономики на уровне актов середины 90-х годов прошлого века, Хозяйственный кодекс обречен, вопрос лишь в сумме ущерба, который был причинен и до сих пор причиняется на
