Все на выход. Почему иностранные инвесторы бегут из Украины?

Иностранные инвесторы бегут из Украины, некоторые продают предприятия по 1 евро. Немцев, финнов и американцев пугают местные суды, коррупция, усиление провластных бизнес-кланов и бедность населения, — пишет Инна Прядко в № 28 журнала Корреспондент от 19 июля 2013 года.

Что такое уйти по-английски — знают все, а вот как прощаются по-немецки, скоро в точности узнает Украина: отечественный рынок покидает немецкая сеть строительных гипермаркетов Praktiker, за шесть лет работы открывшая четыре магазина вместо запланированных 20.

Все на выход: Иностранные инвесторы бегут из Украины 

У Praktiker, как и у других сетей строительных супермаркетов, есть серьезный конкурент, а именно сеть Эпицентр, у которой нет равных в Украине по поиску земельных участков под супермаркеты, рассказывает Владимир Ярымовский, руководитель консалтингового агентства в области рынка стройматериалов Personal Analytical Unit. Сейчас сеть, по его данным, насчитывает 40 магазинов и занимает более 50 % рынка. Контролируют Эпицентр секретарь Киевсовета Галина Герега и ее супруг, нардеп Александр Герега.

“Нереально получить прибыльный бизнес в такой большой стране с такой маленькой сетью”, — поясняет Корреспонденту PR-директор Praktiker Харальд Гюнтер, отмечая, что решение свернуть бизнес было принято, несмотря на растущие цифры продаж.

Отечественный бизнес освоил хитрую формулу рентабельности, научившись балансировать между уплатой “коррупционного налога” и приемлемым размером прибыли.
Сегодня слишком много украинского бизнеса во власти на всех уровнях, говорит Глеб Простаков, заместитель директора аналитического центра Экспертный совет, называя одну из главных причин неспособности зарубежных предприятий выжить в Украине — невозможность конкурировать с теми, кто сам и устанавливает правила игры. К тому же отечественный бизнес освоил хитрую формулу рентабельности, научившись балансировать между уплатой “коррупционного налога” и приемлемым размером прибыли.

Эти проблемы касаются не только розничной торговли, но и большинства сфер бизнеса, констатируют экономисты. Praktiker стал лишь одной из более чем трех десятков иностранных компаний, простившихся с Украиной за последние три года.

Среди беженцев от украинских реалий — полтора десятка банков, включая немецкий гигант Commerzbank (его украинская дочка была куплена миллиардером и другом Президента Вадимом Новинским) и крупнейший банк Европы, британский HSBC, представители которого делились с Корреспондентом планами вложить рекордную для украинского рынка сумму в развитие розницы в стране. Британцы 11 месяцев сражались с властями за получение базовых разрешений для работы в Украине, после чего подняли белый флаг и ретировались с рынка. Не смогли выжить в стране страховые компании бельгийско-нидерландская Ageas и итальянская Assicurazioni Generali, польский дистрибьютор потребительской техники Action S. А., одежный бренд Seppдlд финской компании Stockmann и даже российский промышленный гигант Мечел.

Сегодня слишком много украинского бизнеса во власти на всех уровнях

И хотя частично этот отток обусловлен проблемами в материнских структурах предприятий и кризисом отдельных рынков, основные его причины кроются в крайне неблагоприятной бизнессреде в Украине. Коррупция, невозможность защитить свои интересы в судах, нестабильность регуляторной среды — эти недостатки ведения бизнеса в стране особенно ощутимы в регионах, озвучивает симптомы болезни Анна Деревянко, исполнительный директор Европейской Бизнес Ассоциации (ЕБА). При этом за последние годы в Украину не зашел ни один крупный частный инвестор, а приток прямых инвестиций в пересчете на душу населения за два года сократился со $ 143 до $ 132, что в разы меньше, чем в Чехии ($ 1 тыс.) и Словакии ($ 660), а также Казахстане ($ 776) и России ($ 360).

Да и эти вложения в Украину с натяжкой можно назвать иностранными инвестициями: в 2012-м две трети их объема составили деньги с Кипра, в то время как в большинстве развитых государств, по оценкам Международного валютного фонда, офшоры либо не фигурируют в пятерке главных инвесторов, либо на их долю приходится не более 5% вложений. Если же из статистики вычесть средства, поступающие из офшорных зон, то цифры притока зарубежных инвестиций в Украину будут и вовсе микроскопическими: не более $ 40 на человека, что почти в 14 раз меньше, чем в среднем в странах Организации экономического сотрудничества и развития, включающей 34 самые развитые экономики мира ($ 550).

Настроения инвесторов отражены не только в статистике инвестиций, но и в Индексе инвестпривлекательности Украины, который регулярно составляет ЕБА на основе опроса 155 компаний-участниц, — с сентября он держится у минимальных значений с 2008 года (2,12- 2,16 из 5 баллов).

“Международный бизнес все чаще говорит о невозможности честно работать в Украине и о перспективах сворачивания своей деятельности”, — подчеркивает ЕБА в весеннем отчете о новой волне подсчета индекса.

Игра на вылет

Приняв решение закрыть два собственных магазина в Киеве, финско-российский ретейлер одежды Finn Flare напоследок звучно хлопнул дверью. Президент компании Ксения Рясова назвала одной из главных причин ухода из Украины нынешней весной “экономическую вакханалию” и местный бизнес-климат, который она охарактеризовала словами “бардак” и “хаос”.

“Приходит налоговая, пишет тебе полный бред, ты идешь — тут же это отсуживаешь, — описала Рясова украинские мытарства Finn Flare в интервью РБК Daily. — Они [налоговая] понимают, что ты это отсудишь, но все равно у них так: а вдруг проскочит, а вдруг ты возьмешь и взятку им предложишь”.

Они [налоговая] понимают, что ты это отсудишь, но все равно у них так: а вдруг проскочит, а вдруг ты возьмешь и взятку им предложишь
Учитывая, что многие зарубежные бренды начинают экспансию с одного-двух магазинов, специфика украинских бизнесреалий ложится непосильным грузом на их рентабельность в первые несколько лет жизни, объясняет Георгий Шалдырван, гендиректор копании Маратекс Украина, представляющей на отечественном рынке бренды Esprit, OVS, River Island. По его словам, де-факто потребитель получает цену, куда входят юридические и судебные издержки в рамках налоговых споров, таможенные платежи, а также прочие непрямые, но связанные с ведением бизнеса затраты. Они либо сокращают прибыль предприятия, лишая его способности развиваться, либо закладываются в конечную стоимость товара.

В итоге футболка известной итальянской марки, которую в Милане можно купить за 40 евро, в Украине может стоить едва ли не втрое дороже, приводит простой пример Шалдырван. “Вопрос: будет кто-то покупать эту футболку или нет?” — очерчивает он безрадостные преспективы такой бизнес-модели.

Подобные условия игры — частные договоренности вместо установленных правил — неприемлемы для западного бизнеса, делится опытом общения с инвесторами Владимир Дубровский, старший консультант Киевской школы экономики и старший экономист Центра социально-экономических исследований CASE Украина (центр ежегодно проводит опрос работающих в Украине компаний для рейтингов Всемирного экономического форума).

Де-факто потребитель получает цену, куда входят юридические и судебные издержки в рамках налоговых споров, таможенные платежи, а также прочие непрямые, но связанные с ведением бизнеса затраты
Украинское “решалово”, переходит Дубровский на отечественные термины, не только противоречит принципам работы зарубежного бизнеса, но и дается ему с трудом: как из-за культурно-языковых барьеров и отсутствия опыта в налаживании нужных связей, так и в силу непредсказуемости этого инструмента. Необязательные чиновники, договоренности с которыми зависят от их личных интересов и срока пребывания на посту, — фактор, в разы усложняющий жизнь зарубежных предприятий в Украине.

Так, притчей во языцех стала история шведского гиганта Ikea, с середины 2000-х пытавшегося открыть в Украине свой гипермаркет мебели и товаров для дома. После многолетней борьбы за участки под Киевом и Одессой компания, отказавшаяся добиваться разрешений через связи и взятки, в 2010-2011 годах ушла из страны, продав и свои предприятия в Западной Украине — мебельный комбинат и деревообрабатывающие фабрики.

Отсутствие гарантий защиты своего дела, рейдерские захваты, бюрократические тиски, своеволие судов, тотальная коррумпированность всех бизнеспроцессов — главные причины, которые подпитывают нежелание зарубежных фирм работать в Украине. Период надежд, когда инвесторы были готовы рисковать ради потенциала здешнего рынка, остался в 2010-м, констатирует Шалдырван. Он признает, что Маратекс сейчас не планирует приводить в Украину новые бренды, а работает над оптимизацией и улучшением показателей существующего бизнеса.

Даже те компании, которые не связывают собственный уход с проблемами украинского делового климата, отмечают пессимизм в своих сегментах бизнеса.

Необязательные чиновники, договоренности с которыми зависят от их личных интересов и срока пребывания на посту, — фактор, в разы усложняющий жизнь зарубежных предприятий в Украине
“Мы видим, что фондовый рынок сейчас находится в депрессии. А где есть депрессия, значит, когда-то будет и отток — это очевидно”, — объясняет Денис Мощенко, гендиректор компании по управлению активами Citadel Asset Management Ukraine, готовящейся к уходу из Украины из-за решения акционеров (правительства Латвии и ЕБРР) свернуть бизнес в Восточной Европе.

Не добавляет восторга зарубежным инвесторам и монополизация экономики, степень концентрации капитала в Украине. По словам Простакова, из-за сращенности власти и бизнеса в стране на рынках идет активный передел собственности в пользу своих или родственных структур.

Так, фактическая монополизация энергорынка значительно усложнила конкуренцию в этой сфере американской корпорации AES, считает Всеволод Волков, партнер международной юрфирмы Integrites. Несколько месяцев назад AES объявила о продаже своих активов — Киевоблэнерго и Ривнеоблэнерго — энергетическому холдингу VS Energy, второму по величине в Украине после ДТЭК Рината Ахметова.

Фактическая монополизация энергорынка значительно усложнила конкуренцию в этой сфере американской корпорации AES
Все вышеперечисленные барьеры накладываются и на объективные проблемы украинской экономики. Так, объем украинского рынка теряет свой блеск из-за низкой покупательной способности населения: по данным исследования компании GfK, украинцы тратят менее 3,2 тыс. евро в год, что вчетверо ниже среднеевропейского показателя. А наболевшие проблемы вроде отсутствия доступных кредитов, угрозы дефолта, неоправданно высоких арендных ставок не дают возможности планировать развитие бизнеса.

Неудивительно, что сегодня, когда глобальные компании переоценивают эффективность своих бизнесов в отдельных странах, Украина проигрывает на фоне других и становится первой в списке на вылет, говорит Корреспонденту специалист одной из инвестиционных компаний, пожелавший сохранить анонимность.

Он приводит в пример крупную европейскую компанию, которая сейчас продает за бесценок — символическую сумму в 1 евро — два своих украинских предприятия вместе с накопившимися долгами, уже записав эти активы себе в убыток. Отечественный рынок не оправдал надежд этих инвесторов, поясняет источник Корреспондента: девальвация гривни обесценила стоимость заводов, падение спроса еще больше ухудшило рентабельность инвестиций, а отсутствие веры в восстановление рынка окончательно сыграло в пользу решения уйти из Украины.

Бескультурное пространство

Какие бы причины ни сопровождали уход каждой из компаний с украинского рынка, этот процесс несет сужение не только выбора для потребителя, но и возможностей для страны.

Так, два одежных магазина финского бренда Seppдlд, закрытые минувшей осенью, были пробным “крючком” финской Stokmann Group, в итоге отказавшейся от идеи экспансии в Украине. Об этом Stokmann, чей одноименный универмаг в Хельсинки — самый крупный в Скандинавии, сообщила в своем отчете за 2012 год, отметив, что уход из Украины обернулся для бренда убытками в 400 тыс. евро.

Два одежных магазина финского бренда Seppдlд, закрытые минувшей осенью, были пробным “крючком” финской Stokmann Group, в итоге отказавшейся от идеи экспансии в Украине
“По сравнению с другими рынками, где работает Stockmann, закрытие юридических лиц в Украине оказалось очень бюрократичным”, — говорит Лаури Вейялайнен, директор по развитию внешнеэкономической деятельности Stokmann Group.

Еще более неутешительные последствия имеет отток структур с мировым именем, таких как американская AES, французский банк Societe Generale и даже российский металлургический гигант Мечел, подчеркивает Волков. Такие демарши свидетельствуют и о степени доверия к Украине, и об экономических условиях здесь, ухудшая репутационные риски страны.

Среди наиболее очевидных последствий оттока капитала Деревянко отмечает также ухудшение состояния бюджета и платежного баланса государства. Кроме того, вместе с компаниями из страны уходят не только промышленные, но и управленческие технологии, напоминает Дубровский.

Заходя в страну и требуя от властей унифицированного подхода, многочисленные крупные корпорации дейтсвительно способны повлиять на культуру бизнеса, к примеру того же ретейла, согласен Шалдырван.

Среди наиболее очевидных последствий оттока капитала Деревянко отмечает также ухудшение состояния бюджета и платежного баланса государства
“Но когда на три культурные [компании] приходится семь бескультурных, то шансы первых выжить, естественно, стремятся к нулю”, — описывает он украинские реалии.

Перечень коренных структурных изменений в стране, которые могли бы решить проблему веры инвесторов в Украину, уже набил оскомину экспертам. C ними солидарен и экс-вице-премьер, нардеп от ПР Сергей Тигипко, который считает первостепенными задачами наведение порядка в судах, обуздание коррупции и уменьшение количества проверок для бизнеса. Он признает, что на фоне этих барьеров меркнут даже попытки властей решить проблемы инвестклимата — начатые налоговая, таможенная и регуляторная реформы.

Принципиальным маяком для инвесторов Тигипко называет и вероятное подписание Украиной Соглашения об ассоциации и создание Зоны свободной торговли с ЕС.

“Для бизнеса такое соглашение — свидетельство того, что страна движется по пути реформ и создания цивилизованных условий работы предпринимателей, а значит, в нее можно вкладывать средства”, — полагает Тигипко

*** 

Этот материал опубликован в №28 журнала Корреспондент от 19 июля 2013 года.