«У НАС СОТНИК ВЫДАЕТ КАЖДОМУ БОЙЦУ БРАСЛЕТ — КАК НА ДИСКОТЕКЕ»

В организационной инфраструктуре Майдана Октябрьский дворец — явление совершенно особенное.

“У них там железная дисциплина, — поведал хорошо осведомленный человек. — Во-первых, близко к Банковой, такое ощущение, что ты на передовой военных действий. Во-вторых, там ночует несколько тысяч человек. И в-третьих, в Октябрьском до сих пор проводятся концерты! И им как-то удается все это успешно совмещать!”.

О том, каким именно образом это удается, мы побеседовали с одним из комендантов Октябрьского дворца, народным депутатом Андреем Сенченко.

“У НАС АБСОЛЮТНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА”

— У всех комендантов зданий, вошедших в структуру Евромайдана, есть заботы, общие для всех, и есть “местная специфика”. Чем Октябрьский Дворец отличается от Дома профсоюзов, КГГА, Украинского дома?

— У нас как-то с первого дня повелось: независимо от того, из каких краев приезжают люди и какую партию представляют (или же просто являются беспартийными), — они все немедленно встраиваются в организационную структуру, а не только спят и едят. У нас, как и везде, сформированы сотни; есть подразделения из одного региона, и есть сводные сотни. Например, 20-25 человек крымчан постоянного состава, которые обычно находятся в Октябрьском, — входят в сводную сотню, где представлены одесситы, люди из других регионов.

И все эти люди в равной степени несут службу — и по охране баррикад, и на каких-то мероприятиях. В этом смысле у нас, наверное, самая организованная комендатура. Я не хочу умолить заслуги моих коллег-комендантов, просто так оно изначально повелось.

— С какого дня работает ваша комендатура?

— Со 2 декабря. И у нас, к счастью, не было никаких эксцессов, связанных с асоциальными элементами или поведением людей. И это как раз связано с тем, что мы очень жестко организовали проход внутрь Октябрьского. Абсолютная идентификация входящего, случайных нет.

— А в чем выражается эта абсолютная идентификация?

— При поселении — регистрация, человек сразу записывается в определенную сотню. Сотник выдает ему браслет — как на дискотеке. Плюс все сотники имеют беджики, и так далее. Выехали 10 человек — мы знаем, что освободилось 10 мест. Браслеты порванными — вернули, приехавшие — браслеты получили. Кстати, браслеты тоже заменяются — с тем, чтобы не прислали провокаторов с такими же браслетами.

И самое главное — у нас нет праздношатающихся. Если ты приехал в Октябрьский, зарегистрировался и поселился, то ты автоматически записываешься в сотню и с нею несешь службу.

— Сколько сотен дислоцируется на территории Октябрьского?

— Ситуация меняется в течение недели. Естественно, неделя на неделю не приходится, но могу сказать, что минимально в Октябрьском находилось 600, максимально — 4 тысячи человек. И вот четыре тысячи — это уже достаточно напряженная для нас ситуация.

— “Сотня” — это непременно 100 человек?

— Знаете, бывает воинская часть полного состава, и кадрированная. И мы стараемся, чтобы была преемственность. Конечно, многие сотники меняются: кто-то появился здесь, взяв отпуск; у другого просто появилась возможность сюда приехать на определенный, не бесконечный, срок. Так что есть определенная ротация. Но при этом если, скажем, человек был сотником, и у него закончился отпуск — то заступает вместо него, как правило, его заместитель.

И понятно, что это число — от 600 до 4 тысяч — меняется в течение недели. Потому что пиковые дни — выходные, потом пару дней идет спад, затем — опять нарастание. И естественно, что сотня уменьшается; для нас важно сохранить вот этот командный состав и организационную структуру. Поэтому количество сотен неизменно, а их численный состав — меняется. Но у нас нет такого, чтобы если есть команда “Строиться!”, то кто-то вышел, а кто-то остался полежать. Исключение делается только для тех, кто занят на хозяйственных работах, либо для больных.

“100 НАШИХ АКТИВИСТОВ ПОЛУЧИЛИ КОНТРАМАРКИ НА КОНЦЕРТ ИТАЛЬЯНСКОГО ОРКЕСТРА ДЖУЗЕППЕ ВЕРДИ”

— Я правильно понимаю, что большинство людей у вас в Октябрьском дворце — представители «Свободы»?

— Ну, изначально так получилось, что в большей степени мы селили «Свободу». Но когда у нас 4 000, «Свобода» составляет процентов шестьдесят.

— А то, что вы с Людмилой Денисовой (сокомендант Октябрьского, еще один нардеп от «Батькивщины». — ред.) — крымчане, никак не сказалось?

— Абсолютно не сказалось.

— Вы на украинском с ними говорите?

— Говорим как умеем. На крымско-украинском (улыбается).

— Мне рассказывали, что у вас там какое-то удивительное согласие.

— Могу подтвердить: у нас абсолютное взаимопонимание. Мы с уважением относимся к каждому человеку, которые приехал защищать свои права — независимо от партийной принадлежности и политических взглядов, а также региона откуда он приехал. И они с уважением к нам относятся, потому что мы им говорим правду — рассказываем то, что происходит, делимся своими взглядами, проводим какие-то политинформации. У нас просто нет почвы для каких бы то ни было разногласий.

— То, что ваша комендатура находится ближе всего к Банковой, делает ее какой-то особенной?

— Безусловно, поскольку мы находимся не в центре Майдана; напротив, долгое время были за периметром. (Сейчас уже отстроена баррикада на Институтской, и это повысило степень защищенности). В этом смысле, конечно есть вопросы. Но я думаю, что власть и боялась трогать эту комендатуру, потому что у нас очень организованный состав. И если утром строится колонна в 1-1,5тыс. человек, то они строятся как в армии. Это сила, которая сразу вызывает уважение.

— В Фейсбуке у коллеги довелось прочитать о том, как бойцы из Октябрьского покупают билеты и идут на проходящие там концерты.

— Это у нас отдельная важная составляющая. Все-таки Октябрьский дворец — это большой концертный зал, у них в декабре были и Борис Гребенщиков, и Алиса Фрейндлих, и известный камерный оркестр из Триеста. И организаторы попросили нас помочь — потому что, конечно, трудно совместить проведение концертов и пребывание нескольких тысячей людей, которые ночуют в сложных условиях.

— Как справились с проблемой?

— Мы помогаем. Это не очень просто, но еще в декабре мы провели совещание с нашими сотниками и попросили, чтобы определенные площади (коридоры на двух этажах, гардероб) за три часа до концерта освобождались от нашего присутствия. Это, конечно, создает определенные сложности: и так быт походный, а тут надо все свернуть, куда-то отнести. Но люди относятся к этому с пониманием. При этом зрители, которые приходит на концерт, тоже соприкасаются с нашими активистами, видят, какой здесь организованный быт, порядок. Каждые сутки у нас проводится санитарный час: все вышли, все промылось и проветрилось. Поэтому у нас никогда не было никаких проблем с санэпидемиологической ситуацией.

— А вашим бойцам скидки на билеты не дают?

— Организаторы тоже с пониманием к нам относятся. И когда организовывали концерт известного камерного оркестра Джузеппе Верди из Триеста, выделили 100 контрамарок для активистов, и люди пришли на концерт бесплатно.

Я могу вам сказать, что у нас уже есть график мероприятий (Сенченко достает телефон, находит что-то внутри. — ред). Ага, у нас будут концерты 14, 21, 22, 26, 27 и 28 февраля. В соответствии с этим графиком, мы помогаем проехать машинам с декорациями, меняем внутреннее устройство нашей работы. И я думаю, что на все эти концерты наши активисты тоже попадут.

— Сами-то ходили на какие-то концерты?

— (Улыбается) К сожалению, нет. Я очень хотел попасть на оркестр Джузеппе Верди, но, к сожалению, у меня здесь были организационные накладки.

“ЛЮДЕЙ СТАЛО ОЧЕНЬ СЛОЖНО УБЕЖДАТЬ ДОЖДАТЬСЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ПЕРЕГОВОРОВ В ПАРЛАМЕНТЕ”

— Ваши ребята принимали участие в событиях на улице Грушевского?

— Организованно — нет, но насколько я понимаю, ручеек постоянный был. Знаете, при том, что у нас очень организованная комендатура, я вам честно скажу: в последнее время очень сложно стало убеждать людей дождаться каких-то результатов усилий в парламенте. Потому что с каждым днем все меньше верят в то, что “регионалы” в состоянии переступить через свой ужас и начать принимать решения, адекватные ситуации. Я думаю, что лимит терпения у людей на исходе.

— А сколько бы вы отвели времени на этот лимит?

— Это зависит от многих факторов: от действий власти, от усилий оппозиции и от того, насколько люди сориентированы. В целом, я думаю, недолго осталось — в пределах одной-двух недель. Никто без конца этого терпеть не будет, потому что всем очевидно: Янукович ни на миллиметр не сдвинулся, и не пытается сдвигаться, навстречу обществу. Его устраивает эта модель; он считает произошедшее трагическим недоразумением, которое можно «разрулить» только силой или деньгами.

На самом деле, на мой взгляд, мы с вами находимся в начале нового этапа кризиса, я бы охарактеризовал бы его как экономический обвал и социальный взрыв. Потому что если в конце прошлого года для власти главным был вопрос о том, где найти деньги, чтобы избежать дефолта (а дефолт они связывали исключительно со сроками погашения определенных платежей за газ, кредитов МВФ, кредитов от российских банков и т.п.), то сейчас ситуация намного сложнее. У власти нет денег не только для этих платежей, им катастрофически не хватает денег для финансирования текущих социальных расходов. Это связано в первую очередь с тем, что системно разрушена, абсолютно монополизирована и коррумпирована украинская экономика. И все это, к сожалению, невозможно исправить одним шажком.

— Очевидно, чтобы не допустить этого социального взрыва, все нардепы — и от власти, и от оппозиции — должны приложить максимум усилий на переговорном фронте. Вы сами принимаете участие в процессе убеждения “регионалов”?

— Я вел и веду эти переговоры. Надо сказать, что у них очень большая амплитуда настроения. Скажем, буквально неделю назад они очень склонялись к тому, что, вот, сейчас мы перегруппируемся…А третьего февраля власть произвела у них переворот в мозгах — и они все втянулись в дележ портфелей, связанных с потенциальным назначением нового премьера. И для меня стало шоком, насколько люди неадекватно оценивают ситуацию в стране. Я говорю им: вы сейчас попробуйте любую фамилию вынести от себя — и вас просто сметет, вместе с куполом и вашими сидениями.

— А вы не переоцениваете степень опасности происходящего? Насколько мне известно, многие во фракции «Регионов» «пищат» от восторга в отношении нового главы АП Андрея Клюева и его открытости для их звонков.

— Да, он для них понятен, и они для него — тоже. Но только вместе они непонятны и неприемлемы для страны.

“У РОССИИ СЕГОДНЯ НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ТЯНУТЬ НА СВОЕЙ ШЕЕ СТРАНУ РАЗМЕРА УКРАИНЫ”

— Так уж неприемлемы? Ведь большинство киевлян на Майдан все же не вышли.

— Я с вами не согласен. Я разделяю ту точку зрения, что Киев сегодня — это тыл Майдана, он поддерживает Майдан. И тут власти совершенно незачем обольщаться. Вот вы обратили внимание: власть по сути на 10% девальвировала национальную валюту. Вы можете сказать, что граждане на это как-то особенно остро отреагировали?

— Нет, не могу.

— Совершенно верно. А почему? Потому что у людей просто нет денег. Если раньше были накопления, то сейчас у всех пустые карманы. И сейчас любые задержки выплат зарплат, пенсий и т.д. — воспринимаются намного острее, чем, допустим, 2008-2009 годах, когда начался кризис. Сейчас все намного острее, потому что людям просто не на что жить. Именно поэтому я говорю, что мы находимся на грани социального взрыва. А это явление другого масштаба, чем даже Майдан.

— А что если Виктор Федорович в оставшееся до президентских выборов время просто забросает народ деньгами, в том числе и полученными от России?

— Для того, чтобы забросать, эти деньги нужно иметь. Забудьте эту тему. Во-первых, у России на сегодня нет возможности тянуть на своей шее страну размером с Украину…

— …возможности тянуть, вероятно, нет, но 15 миллиардов нашлось…

— 15 миллиардов в этой ситуации для Украины — это вообще ничего не дает. Давайте посмотрим на судьбу тех 3 миллиардов, которые они дали в конце прошлого года. Один миллиард сразу же ушел на погашение кредитов ВТБ, еще два миллиарда — пошли на социальные выплаты, но ситуации это кардинально не улучшило; лишь частично погасили долги прошлого года перед бюджетниками. При этом невыплаченными остались очень большие суммы, потому что еще раньше, по разным оценкам, насильственным образом назанимали денег — у фондах социального страхования, у местных бюджетов, строительных подрядчиков, которые выполнили работы, а с ними не рассчитались. Это около 80 миллиардов, из которых погасили всего 16!

Но самое главное — не это, а то, что стоит экономика, стагнируют предприятия. Текущие поступления в бюджет не соответствуют тому, что в него заложено. Причем катастрофически не соответствуют!

Понимаете, можно занять деньги и перекредитоваться, погасить кредиты. Можно занять деньги, чтобы погасить разовый долг. Но системно латать увеличивающуюся каждый месяц яму между доходами и расходами катастрофического размера — невозможно. Слишком большая страна.

Евгений Кузьменко для ”Цензор.НЕТ”