Именно сейчас, дорогой читатель, на Владимирской, 33 в актовом зале топ-менеджмент общества с ограниченной ответственностью «СБУ» пристраивает мозолистые зады в неудобные кресла. Начинается коллегия. На сцене – нынешние главные акционеры, зампреды СБУ.
Маликов Виталий Владимирович. О чем он думает? Лучше вам не знать. Военный, потом крымский мент, потом … А потом пришлось работать сразу на две разведки и, говорят, после этого и Виталия Владимировича просто лопнул мозг и он уже никогда ничего не думает. В голове просто проносятся обрывки мыслей типа: «Пидарасы! Выебу! Что за хуйня! Где бабки?» и так же растворяются в пустоте. В принципе, можно считать, что Виталий Владимирович достиг просветления и его мысли исчезают, едва успев появиться.
Лампочка отражается в лысом черепе следующего акционера – Михаила Васильевича Глуговского. Он удивительно похож на Кису Воробьянинова и знает об этом. Он думает: «Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.» Блядь, привяжется же фраза. Я не ел шесть дней … Сукасукасука, Степанстепаныч блять, течет у тебя, все течет. Сука, с кем работать приходится. Или уйти на пенсию, пока Вася не подставил и не посадили?» Грустные мысли крутятся в лысом черепе Михаила Васильевича. Смутные времена пришли, Гангрена, смууутные. Такие кругом соратники, что ни задом не повернешься и горло беречь нужно.
Рядом с Глуговским невзрачный человек нежными холеными пальцами поглаживал свои уши. Олег Владимирович Фролов. Главный «слухач» страны. Ну и стукач, соответственно. Фролов думал о недавно записанном им разговоре своего непосредственного начальника – Василия Грицака. Разговор был не телефонный, что не защитило его от прослушки. Разговор был с доверенным лицом бывшего председателя СБУ и был он странным. Фролов вспомнил фильм «17 мгновений весны». «Похоже, Василий Сергеевич решил затеять сепаратные переговоры с Даллесом, чтобы спасти свою шкурку. Крысы и прапорщики всегда первыми бегут с корабля. Как к этому отнесется Петр Алексеевич? И что за это будет мне? Или лучше продать запись Васе? Но он же сука, запомнит. А может Вася и прав? И пора Наливайченко интересное передавать? Как страшно жыть.»
С краю стола сидел коротко-стриженый человек с гопническим выражением лица. Это был Сергей Николаевич Базюк. Он смотрел в стол и думал: «Пятью пять – двадцать пять. Двадцать пять на сорок. Двадцать пять на сорок – штука. Угу. Минус 10 процентов … И еще Артюхову отстегнуть. Хотя, нахуя ему уже отстегивать? Блядь, наебуют. Наебуют, бля буду. А на нелегалах по областям? Бля, надо самому в области ехать, сам не посчитаешь до копейки – закрысят половину. И в глиноземный наведаться, Валентину Александровичу доложить. И в порт надо съездить. Порт – это наше все, как говорит Петр Алексеевич.»
Еще один зампред, Вадим Александрович Поярков в это время ничего не думал. Он на смартфоне налаживал трансляцию заседания для Игоря Коломойского. В смартфоне что-то глючило и вдруг из смартфона раздался раздраженный голос: «Вадим, у меня минута стоит больше, чем вы все. Когда уже начинаете, где этот шОфер?»