Вербовка. Обучение. Деньги. Вооружение. Потери. Об этом на условиях анонимности рассказал редакции один из добровольцев
 |
| Российские военнослужащие на бронетехнике. Каменск-Шахтинский, Ростовская область Reuters |
Собеседник — мужчина за тридцать, в составе российского миротворческого контингента участвовал в нескольких военных кампаниях. На гражданке работал в личной охране. В Ростовской области находился около недели, вчера в составе своего подразделения пересек границу.
— Что с псковскими десантниками?
— Знаю, что они обеспечивали коридор через границу. Некоторые погибли.
— Срочники?
— Ну как? Если ты служишь полгода, ты уже имеешь право заключать контракт. Но ты же слышала по телевизору: все как бы в отпуске, все вопреки желанию Минобороны там оказались.
— То есть это регулярная армия?
— Да.
— Зачем тогда добровольцы, если есть регулярная армия?
— Регулярная армия дороже. Еще, наверное, думали, что добровольцев будет больше. Что мы сможем переломить ход войны.
Набор
— Как вас вербуют?
— Ну есть несколько путей. Если узкая специальность — то через военкомат, таких по домам искали. Очень востребованы ВУСы 107, 106, разведка, диверсионные специальности.
Второй — из ветеранских организаций. Их очень много. «Боевое братство», «Ветераны боевых действий», «Ветераны Афганистана», «Воины-интернационалисты». Просто на очередном собрании предлагают, спрашивают: кто хочет? Желающие находятся. В основном это военные, которые находятся на пенсии по разным причинам. Сокращенные в результате сердюковских реформ, например. Их записывают, потом вызывают на беседу. Беседу проводят фээсбэшники. Это в основном формальность: берут почти всех.
— Всех?
— Да. У одного уже здесь, на сборном пункте, спрашивают домашний адрес. Он мнется: «Я не по прописке живу». — «А где ты живешь?» — «Ну я не дома живу». Короче, оказалось, он на вокзале ночует. С вокзала подобрали. Есть совсем пожилые люди. У одного парня вообще олигофрения, ну ЗПР (задержка психического развития), его пока на кухню поставили готовить, кто-то же должен. Думаю, вербовщикам платят за каждого человека, вот и все. По их отчетам, наверняка все добровольцы — супербойцы, суперспециалисты.
Не берут только тех, кому нет 25. Наверное, потому что у молодых еще очень сильная связь с семьей, с родителями.
Основной набор через казачество. Основная масса через них попадает. «Союз казаков России», «Всевеликое войско Донское». Они друг друга ненавидят, не признают, но людей набирают и те и другие. Кому-то давят на патриотические чувства, кого рублем заманивают. Некоторые и денег-то не видели таких.
— Каких?
— Общая сумма приходит на все подразделение, а дальше от командира зависит, кто и как их распределит. В разных отрядах все по-разному. Вообще все распределяется согласно штатному расписанию. У нас — от 60 тысяч рублей, есть те, кто получает 80, 90 тысяч, командиры — даже больше. Но 60 тысяч рублей для рядового бойца — предел.
— Это за какой срок сумма?
— За месяц. Человек сам заявляет, на сколько хочет поехать. Минимум по месяцу, некоторые заявляются на большее время.
Предусмотрены еще компенсации. Легкое ранение — 120 тысяч, среднее — 180, тяжелое — 360 тысяч. Но какой тут критерий, непонятно. Ногу ножиком ткнуть — это же уже легкое ранение, нет? За смерть — тоже 360 тысяч родственникам выплата плюс организация похорон. Но это уже не проверишь, конечно.
— Выплаты всегда происходят?
— По-разному очень все происходит. Я знаю, что две недели назад один казачий атаман — позывной «Терек» — свалил с деньгами всего отряда. Отряд был больше 100 человек. У каждого он украл от 2000 до 3000 долларов. Вот и считай. ФСБ начала проверку, но, думаю, если этот «Терек» поделится с кем надо, ничего ему за это не будет. Казачьи атаманы — часто проходимцы. Сами себе назначают воинские звания. В армии он ефрейтор был, здесь — полковник. В армии не служил, а здесь на погонах три звездочки имеет. А по факту на месте кладут много народу по дурости. Был такой атаман Самурай, он стоял недалеко от Снежного, вроде в Димитровке. Капитан милиции в прошлом, родом из Приморского края. У него вообще почти всех бойцов убили. Он вернулся, сейчас набирает новых.
Кстати, атаманы занижают сумму выплат за дырки (за ранения. — Е. К.). На руки выдают сотню, остальное — себе. И никто их не контролирует.
Вообще нас предупреждают, что заплатят за ранение, только если вернешься в составе своего подразделения. Предупреждают, что, если уйдешь к одному из полевых командиров, будет ответственность за наемничество, то есть уголовное дело возбудят. Если ты идешь со своего отряда к Безлеру ну или к другому полевому командиру, а потом вернешься в Россию, — сядешь в тюрьму.
— Почему?
— Иначе анархия. С какими людьми уезжаешь — с такими и должен вернуться. Если хочешь поехать еще, ты просто ждешь переформирования и идешь со следующим отрядом.
— Известно, откуда эти деньги?
— Утверждать точно не могу. Кто-то говорит, что платит Янукович и его окружение.
— Когда их выдают?
— Перед самой отправкой. Ребята называют банковские карты, счета, на которые перечислить, командир подразделения едет до ближайшего банка, там делает переводы.
Отправка
— Как все работает?
— После беседы с «фейсами» направляют в Ростов. Адрес сборного пункта не называется, но на вокзале тебя встречают. По приезде компенсируют стоимость билетов.
— То есть билет покупаешь сам?
— Ну да. Иначе можно сдать билет, никуда не поехать и получить деньги. Неофициально же все. Билет на самолет стоит, предположим, 20 тысяч. Вербовщик заявит, что набрал группу 100 человек, потом сходит сдаст билеты — вот уже 2 миллиона. Это же Россия.
— Где сборный пункт?
— Он находился на базе отдыха «Минплита» (санаторий в городской черте Ростова-на-Дону. — Е. К.), сейчас уже не знаю. Сдаешь все документы под роспись — паспорт номер такой-то, военник номер такой-то, банковские карты. Все остается на сборном пункте. Идея в том, что ничего не должно выдавать нашу принадлежность к России. Снимают отпечатки пальцев, фотографируют. Местные фээсбэшники проверяют, находишься ли ты в розыске, совершал ли уголовные преступления, где служил и служил ли на самом деле. Некоторых заворачивают по результатам проверки. Присваивают позывной. Потом направляют на Зеленый остров (небольшой остров посреди реки Дон, в городской черте Ростова-на-Дону, на острове находится несколько турбаз. — Е. К.), на базу отдыха Каравай. Там щитовые домики, живем по четыре человека. Перекличка тоже проводится по позывным.
— На турбазе живет кто-то кроме вас?
— Нет. Местные иногда забредают на наш пляж, видят, как мы бегаем кроссы. Вообще их нервирует, что на острове куча парней в камуфляже. Видно же, что мы нерегулярная армия, люди пугаются. Несколько раз даже полицию вызывали… Было поймано несколько журналистов, которые без спроса пытались фотографировать, переписали их паспорта, дальше не знаю.
— Что происходит на базе?
— Мы ждем, когда наберется достаточное количество людей, чтобы нас отправили на полигон. Еще проводятся занятия, но тут уже от командира подразделения зависит все. Заботится ли он о подготовке. В основном дают ФИЗО, МПД, ТСП, топографию и ВМД (физподготовка, минно-подрывное дело, тактико-специальная подготовка, работа с картами, военно-медицинское дело. — Е. К.). Но никакого оружия на острове нет, сразу скажу.
Некоторые люди уходят, когда видят, какой тут бардак. Вот приезжает кадровый военный, командир полка — его ставят командиром батальона. Ну хорошо. Он посмотрел, как все организовано, начал вопросы задавать. Такой умный? Иди отсюда! Вместо него поставили алкаша беззубого. Что он им скажет? Те, кому отдан на откуп наш вопрос, — дилетанты. У них нет академического военного образования.
…Потом нас направляют на полигон для боевого слаживания. Всего несколько дней на это дают. Многие на этом этапе понимают, что их физические данные не подходят для такого, и уезжают. На полигоне уже выдают оружие. Форму… Цифра, причем такая, что российской армии не снилась, специально под украинскую зеленку, под тамошнюю природу посчитана, и качество материала другое совсем. Если батальон формируется как мотострелковый, даются танки, БМП, БТР. При этом бардак дикий. Говорят: так, вы трое теперь танкисты, а вы будете артиллеристами. Нормально? Несколько дней учатся люди всего, понимаешь? И все, вперед, на укропов. Я видел, как оружие, транспорт выдавались вообще без расписки, просто люди подходили, говорили: мы с такого отряда, нам нужны два калаша и машина… И им давали. На полигоне сдаем наши мобильные телефоны. Как штат заполняется, группу отправляют. Боевую задачу объясняют непосредственно перед пересечением границы или по прибытии в центр сопротивления в Луганской, Донецкой области.
— Где этот полигон?
— Сначала был около поселка Веселый. Его сделали просто в чистом поле. Там толклась куча всякого народа, скопилось большое количество бойцов. Кто нормально группой из-за границы выходит, идет на полигон. Дезертиры туда же шли, жили даже не на территории, а буквально в кустах. А чего им: рюкзак под голову подложи и спи. Ждали, когда их домой отправят. Жены ушедших бойцов тоже приезжали своих мужей искать, и их там оставляли тоже жить, чтобы шума не поднималось. Полный бардак был. Потом размещали на постоянном армейском полигоне около Персиановки (поселок Персиановский. — Е. К.). Туда же приходили местные отряды ополченцев из Луганска на переформирование. Тысяча с лишним человек одновременно находится на полигоне. Потом нас перебросили в Кузьминку (полигон в Ростовской области, на котором в марте этого года проводились масштабные учения ВДВ под руководством генерала Шаманова. — Е. К.), это ближе к границе, удобнее.
— Часто отправляются колонны с техникой?
— Практически каждый день.
— Почему тогда ополчение жалуется, что мало тяжелой техники?
— Не знаю. Каждый отряд получал танки и прочие железяки. Другое дело — обычно ее ломали или бездарно губили в первом же бою. Потому что колхозников много, а специалистов — мало. Потом, горючего нет столько, боеприпасов.
Я знаю, что технику, оружие для нас перегоняли в Ростовскую область из Крыма. То, которое оставляли в воинских частях украинские военные, когда их наши попросили уйти. Потому что СБУ способна проследить судьбу оружия. А так что они проследят? Оружие было выписано украинской армии, ну и все.
— Это единственный путь через границу?
— Нет, конечно. Есть сумасшедшие, самоходы. Есть другие организованные группы. Я знаю, что всего два приемных пункта в Ростове. Батальон «Восток» отдельно от нас собирают. Они прибывают в другое место, чтобы не было конфликтов. Там в основном чечены. Вот пишут, что там кадыровцы, но там не кадыровцы, там сулимовцы, те, кто служил у Сулима Ямадаева. Но есть и те, кто служил в полку имени Ахмата- Хаджи Кадырова тоже, да.
Еще один приемный пункт — в Подмосковье, под Солнечногорском, но туда берут только определенные воинские специальности, очень строгий отбор. Я не захотел через Подмосковье, потому что мои друзья, товарищи шли отсюда. И там дольше группы формируют, дольше отправляют. Не хотел затягивать все это до бесконечности.
— Кто курирует весь процесс?
— Начинало все казачество, ФСБ отвечала за секретность, а Минобороны предоставляло матобеспечение, так скажем. Сейчас есть разговор, что для нас даже будут разработаны контракты с Минобороны, как для гражданских специалистов. Будут сделаны жетоны, по образцу военных, но не совсем такие. Проблема идентификации тел остро стоит.
Потери
— Потери большие?
— Потери огромные. В чеченской кампании мы таких потерь не несли. Те, кто едет, по большей части — люди абсолютно необученные. До 50% закладывают на трехсотых, двухсотых, дезертиров. Многие на самом деле не понимают, куда едут. Там идет настоящая, полномасштабная война. Попадая в условия активных боевых действий, многие бросают оружие, драпают.
Вот один из отрядов зашел, в 300 человек. 200 человек в первую неделю — двухсотые и трехсотые. Артиллерией обработали по позициям, вот и все. Другой отряд пошел, 82 человека, в первые дни — 30 раненых, 19 мертвых.
Если у командира крепкие нервы, он через коридор старается обратно вынести и двухсотых, и трехсотых. Но обычно не всех удается вывезти. Украинцы не дают тела обменять. Или ополченцы не знают, куда отправлять тела. Хоронят там. Ты гибнешь, а местное ополчение знает только твой позывной.
Некоторые полевые командиры по закону военного времени начинают действовать. Расстреливают за мародерство. Такие тела тоже есть. Народ едет разный. Но среди добровольцев такое меньше распространено. Поэтому местное население относится к нам лучше, чем к ополченцам. Говорят: «Вы просите, но не грабите». Для некоторых законы войны — это забрать то, что плохо лежит.
Есть там один армянин, собрал человек 30, типа подразделение. Взимает дань с каждой гуманитарки. Хочешь провезти гуманитарку — плати. Те, кто не платил, рано или поздно нарывались на украинскую армию. Ему уже предъявляли. Он говорит: «Доказательства есть? Нет — ну вот и все».
…Нужно сказать, что до 4 июня анкетирование добровольцев не велось вообще. То есть все, кто погиб до 4 июня, — неизвестные. На сборном пункте сейчас столько паспортов хранится… Причем одна из девочек, которая работала на сборном пункте, три недели назад исчезла с частью анкет. Говорят, она украинская патриотка. Тех, чьи анкеты она унесла, даже предупредили, что они теперь невыездные, вероятно.
Если тело бойца пересекает границу, сразу же назначаются люди, которые везут его родственникам. По-прежнему все идет через Военвед (бывший военный городок в Ростове, где находится госпиталь 1602 с центром приема-отправки погибших и трупохранилищем. — Е. К.), там пакуют и отправляют сразу. Этот процесс тоже курирует ФСБ. Но мне тоже пришлось поучаствовать.
— Как?
— Там воюют несколько моих друзей. Мне пришла SMS с украинского номера: «Такой-то 200». Я позвонил, мне подтвердили. Я позвонил его семье. Они теперь считают, что я косвенно виноват в его смерти, потому что знал, что он в Украине, а они нет. Это в принципе стало одной из причин, почему я тут.
Некоторые ребята в анкетах телефоны родственников намеренно не оставляют.
— Почему?
— В голову не залезешь, почему. У всех разная ситуация. У нас в отряде есть парень, у которого жена на седьмом месяце беременности. Еще один рассказывает маме, что он строит в Ростове метро. Ну типа к ЧМ-2018.
— Твои родные знают?
— Да.
— И как относятся?
— Ну они против. Но у меня не очень много родственников.
8 ответов
почему этому нужно верить?
Это всё армия Януковича на награбленные деньги в Украине? Вот это ДА-А-А!!!!! Желаю космонавту Береговому в могиле вертеть бесконечное сальто за своего протеже! И родственичкам Берегового икать в своей загранице до самой смерти Януковичей (всех)!
Это понятно что танками, буками лохи не управляют…
Говорят что в изоляторах украины сидит куча российских вояк и просят сбу связаться с их командирами. СБУ звонит, а рф военные морозятся- не наши, левые пассажиры….
теперь в плане путина пункт- меняем всех на всех и концы в воду…, не мои зеленые человечки….
А лицимеры в ЕС морозятся и говорят что войск рф в украине нет.
Где разведки этих ЕС? Коррупция и там.
Нам в Украине понятно что столько военноц техники в украине нет и не было- все давно продано.
Мы поняли: кацапы нелюди. Отныне слово «кацап» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «кацап» разряжает ружьё. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного кацапа, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя кацапа убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь кацапа, кацап убьёт тебя. Он возьмёт твоих детей и будет мучить их в своей окаянной кацапии. Если ты не можешь убить кацапа пулей, убей кацапа штыком. Если на твоём участке затишье, если ты ждёшь боя, убей кацапа до боя. Если ты оставишь кацапа жить, кацап повесит грузина и опозорит эстонку. Если ты убил одного кацапа, убей другого — нет для нас ничего веселее кацапских трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою кацапов. Убей кацапа! — это просит старуха-мать. Убей кацапа! — это молит тебя дитя. Убей кацапа! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
“Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?!”
И человек сказал: “Я – русский”,
И Бог заплакал вместе с ним.
(Николай Зиновьев)
ДИКАЯ ДИВИЗИЯ АРМИЯ САБОТИРУЕТ ПРИЗЫВ ИЗ РЕСПУБЛИК СЕВЕРНОГО КАВКАЗА. ЧЕЧНЯ, ДАГЕСТАН И ИНГУШЕТИЯ ПРОТЕСТУЮТ
Ср, 03/09/2014 — 23:02
На прошлой неделе несколько раз звучали заявления о том, что российские военнослужащие воюют на территории Украины. Поводом стал тот факт, что в Донецкой области были задержаны десять российских десантников из 98-й воздушно-десантной дивизии. Появились сообщения, что
в ходе боевых действий погибли десятки солдат и офицеров 76-й Псковской десантно-штурмовой дивизии ВДВ. Также сообщалось о гибели девяти контрактников 18-й мотострелковой бригады, базирующейся в чеченской Ханкале. Еще раньше украинские СМИ неоднократно заявляли, что на Восточной Украине воюет самая страшная сила Российской армии – части, которые полностью состоят из чеченцев. Газета «Совершенно секретно» выясняла, сколько кавказцев служит в Российской армии и есть ли сегодня в Минобороны подразделения, укомплектованные по национальному признаку. Всередине августа Рамзан Кадыров сообщил о назначении нового военного комиссара Чеченской Республики. Первое поручение, которое получил военком, – разобраться, почему молодых чеченцев не принимают на службу в Российскую армию, и возобновить полноценный призыв из республики. Власти Чечни утверждают, что в республике тысячи молодых людей призывного возраста, которые готовы стать военнослужащими, но по непонятным причинам армия их игнорирует. Действительно, несмотря на отмену режима контртеррористической операции, чеченцев призывают в армию только в исключительных случаях. Последний масштабный призыв в Чечне был проведен более двадцати лет назад, в 1991 году. Такая ситуация складывается не только в Чечне, «под санкции» Минобороны попали практически все северокавказские республики. Так, многотысячный призыв в Ингушетии был сокращен в десятки раз, и сегодня здесь рекрутируют не более тысячи человек в год. Наиболее показательна ситуация в самой большой северокавказской республике – в Дагестане. Здесь до 2010 года местные военкоматы призывали 15–20 тысяч человек в год, однако осенью 2012-го ситуация резко изменилась, призвали всего 179 человек. Даже эти призывники были славянами, их набирали из русских районов республики: Кизлярского и Тарумовского. Парадокс ситуации заключается в том, что это происходит в условиях острого дефицита солдат срочной службы, ведь призыв остановлен в регионе, который традиционно является лидером по рождаемости, где мобилизационный потенциал в несколько раз выше, чем в среднем по стране. По самым приблизительным подсчетам, в южных республиках на воинский учет ежегодно встают до 10 тысяч молодых людей. ОТКАЗ ОТ ПРИЗЫВНИКОВ С СЕВЕРНОГО КАВКАЗА ПОДНЯЛ ДИСЦИПЛИНУ В ВОЙСКАХ Инициатором резкого сокращения призыва из Северо-Кавказского региона называют предыдущего министра обороны Анатолия Сердюкова. По оценкам экспертов, он пошел на этот решительный шаг, поскольку считал, что только это позволит переломить тяжелую криминогенную ситуацию в войсках. Напомним, что в первом полугодии 2012 года, по официальным данным Министерства обороны, количество уголовных преступлений в армии впервые превысило количество воинских. Обстановка продолжала накаляться, количество правонарушений неуклонно росло, причем каждое четвертое преступление было связано с насилием, нередко это насилие происходило на национальной почве. Наиболее нашумевшие случаи шокируют и напоминают то ли сводки с фронтов, то ли отчеты тюремных надзирателей. Так, в конце декабря 2006 года стало известно, что около 150 солдат одной из частей, призванные из регионов Северного Кавказа, в основном из Дагестана, на острове Кунашир (Курильские острова) захватили оружие, избили офицеров и забаррикадировались в казарме. В ноябре 2009 года в Калининградской области трое солдат – уроженцев Дагестана и два призывника из Уральского федерального округа заставили сослуживцев выложить собственными телами на земле слово KAVKAZ. В октябре 2012 года военный следственный отдел СК РФ по Екатеринбургскому гарнизону возбудил уголовное дело в отношении двух военнослужащих, уроженцев Дагестана, подозреваемых в разжигании ненависти на национальной почве. В августе 2011 года суд Саратовского гарнизона признал виновными в издевательствах над сослуживцами срочников из Северной Осетии, Дагестана и Кабардино-Балкарии. В Интернете в огромных количествах стали появляться видеоролики, где выходцы из северокавказских республик измываются над своими сослуживцами и хвастаются своим доминантным положением в подразделениях. Причиной подобной ситуации военные называли то, что в этот период в ходе призывных кампаний одновременно призывалось порядка 16,5 тысячи солдат-срочников из республик Северного Кавказа. Офицеры заявляли, что концентрация «джигитов» в войсках достигла такой плотности, что перестал действовать хорошо зарекомендовавший себя способ, когда солдат, призванных из проблемных регионов, направляли служить подальше от родных мест. Уже не получалось равномерно рассеивать их по подразделениям в разных регионах страны. В это время военные начали публично признавать наличие многочисленных проблем с призывниками с Северного Кавказа. Офицеры говорили, что среди солдат-кавказцев идет открытое неповиновение приказам командиров, они пытаются навязать сослуживцам национальные обычаи, входящие в противоречие с уставами. Некоторые солдаты вели себя демонстративно вызывающе: отращивали бороды, заявляя, что истинный мусульманин должен иметь густую растительность на лице, игнорировали медицинские обследования, грубили и подрывали авторитет командиров, отказывались от выполнения определенных задач и работ. После перехода на год службы по призыву проблема дедовщины практически исчезла, но бедой армии становилось землячество, когда представители Северного Кавказа третировали ребят другой национальности. Все это усугублялось заявлениями о росте ваххабитских настроений среди призывников. Некоторые военные комиссары даже заявляли, что на свой страх и риск не будут призывать кавказцев. Подобные меры, по их мнению, должны снизить этническую напряженность в армии, создаваемую призывниками из северокавказских республик. Нужно отметить, что в Российской армии не изобретены методы работы с лицами, призванными с Северного Кавказа. С этой категорией военнослужащих всегда было сложно, в советское время, чтобы повлиять на них, использовали рычаги идеологического давления комсомольских и партийных органов, подключали общественность, командиры писали письма на родину солдат-нарушителей. Что говорить о сегодняшней ситуации, когда система воспитательной работы и обеспечения правопорядка очень слаба. Представители этих республик служат лакмусовой бумажкой работоспособности системы, сегодня она дает сбой, как только кавказцы появляются в ротах. Зачастую достаточно двух-трех человек – и у командиров появляются проблемы с поддержанием дисциплины в подразделении. Кавказцы всегда пытаются выделиться, быстро организуют «группировки», демонстративно игнорируют офицеров, начинают навязывать свои порядки. В условиях, когда период срочной службы сокращен до года, уговаривать группу солдат соблюдать дисциплину чревато срывом программы боевой подготовки. Однако ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова рассказала «Совершенно секретно», что, по ее мнению, тогда проводилась и сейчас проводится кампания, цель которой – искусственно создать причины для того, чтобы не призывать новобранцев с Северного Кавказа. «Проблемы кавказцев – это по большому счету созданные в Минобороны легенды, а на самом деле это всего лишь вопросы профессионализма, умения определенных командиров навести дисциплину в подразделении. Не случайно, к примеру, во внутренних войсках никогда не было конфликтов на национальной почве. Однако справедливости ради нужно отметить, что после того, как призывников с юга России перестали так массово призывать, количество насильственных преступлений в армии резко снизилось. Кстати, на одном из общественных советов Минобороны Сергей Шойгу объяснял, почему военное ведомство не призывает ребят с Северного Кавказа, утверждая, что с призывниками из Дагестана много проблем, поскольку они отказываются подчиняться. Тогда я ему привела контраргумент: мол, с ребятами-тувинцами тоже есть проблемы (тогда даже не задумалась, что генерал сам родом из Тувы) – они не знают русского языка, к дисциплине не привыкли, тем не менее их призывают. После этого повисла минутная пауза. Сегодня в связи с ограничением призыва у молодых ребят из республик Северного Кавказа возникает другая проблема – они оказались в подвешенном состоянии. Их не берут в армию, но при этом и не говорят, что они окончательно освобождены от призыва. Это нарушение прав человека и провокация на дачу взяток. Нужно решить этот вопрос: или призывать, или полностью освободить от призыва, выдав соответствующие документы». РУКОВОДИТЕЛЯМ РЕСПУБЛИКИ ВЫГОДНО, ЧТОБЫ ИХ ПРИЗЫВНИКИ СЛУЖИЛИ Нужно заметить, что не только в Чечне, но и в руководстве других кавказских республик в последнее время активно лоббируют интересы своих призывников. В конце 2012 года правительство Дагестана попыталось договориться с Минобороны о том, что призыв из республики будет резко увеличен. Чтобы пробить дополнительную квоту, местные военные комиссары обещали, что будут посылать в армию только лучших, большинство из которых будет с высшим образованием. Чиновники заявляли о намерении внедрить в работу военных комиссий систему поручительства, при которой за каждого солдата руководители диаспор будут нести персональную ответственность. По некоторым данным, взамен руководители республики просили увеличить призыв на военную службу хотя бы до 5 тысяч человек. Понять руководителей республики можно, ведь после фактического прекращения призыва в Дагестане у местной молодежи начались проблемы с трудоустройством в силовые ведомства, куда не берут без военного стажа. В ближайшем будущем, в связи с принятием ряда законов, у неимеющих возможности служить горцев возникнут проблемы и с устройством на государственную службу. К тому же в прежние годы именно после армии деревенские парни возвращались домой, имея багаж в виде востребованной специальности, которую они бесплатно получали во время службы в армии. Многие кавказцы после службы оставались жить в тех населенных пунктах, где проходили службу, ведь в большинстве регионов России уровень жизни выше, чем в депрессивном Дагестане. В результате сегодня призывники из Северо-Кавказского региона за возможность служить в армии готовы давать астрономические по местным меркам взятки – до 150 тысяч рублей. Между тем руководство северокавказских республик самокритично признает, что местная молодежь мало подходит для военной службы, поскольку значительная часть горячих кавказских парней плохоуправляема. Лучше других знает эту проблему генерал запаса, бывший заместитель начальника Разведывательного управления Приволжско-Уральского военного округа, а сегодня президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. В этой республике тоже хотят, чтобы их призывники служили, республиканское правительство заявляет, что для этого в Ингушетии в скором времени появится Комитет солдатских отцов. Евкуров признает, что нередко призывники из Ингушетии отказываются исполнять приказы командования, мотивируя это тем, что они «противоречат ингушскому менталитету». Глава Ингушетии считает, что по каждому конкретному случаю нужно разбираться на месте, и призывает налаживать контакты с офицерским составом. ГЕНЕРАЛЫ НЕ ПУСТЯТ В АРМИЮ ПРИЗЫВНИКОВ С КАВКАЗА Однако большинство российских генералов и чиновников, по всей видимости, настроены максимально сократить призыв горцев на воинскую службу. Самыми большими лоббистами этого являются командиры частей, которые делают все возможное для того, чтобы о массовом призыве с Северного Кавказа было забыто навсегда. И очевидно, к ним стали прислушиваться, в прессу неоднократно попадали негласные циркуляры, которые рекомендовали военкомам максимально ограничивать призыв на военную службу выходцев с Северного Кавказа. На поверку эти решения выглядят противозаконными, ведь Конституция России не разделяет граждан по национальности, в ней четко указано, что долг каждого гражданина – защищать свое Отечество. Это понимают в военном ведомстве, не случайно из Минобороны неоднократно доносились официальные заявления о том, что призыв в северокавказских республиках должен быть таким же, как и везде в России, поскольку Дагестан, Чечня, Ингушетия – такие же субъекты РФ и никаких ограничений по призыву здесь не может быть. В общем, формально никто не отказывается брать на службу кавказцев, но в Минобороны тихо саботируют призыв оттуда, придумывая законные основания не увеличивать численность новобранцев из проблемных регионов. Так, заявляется, что уменьшение количества призывников происходит в том числе из-за планов заменить всех солдат срочной службы контрактниками. Поэтому квоты для северокавказских республик не увеличиваются, при этом требования к призывникам из проблемных регионов предъявляются все более жесткие. Например, руководствуясь новым положением о военно-врачебной экспертизе, когда перед призывом молодые люди должны проходить медицинское обследование в значительно большем объеме, чем раньше, можно забраковать практически любого, даже кавказца – потенциального долгожителя. Кроме того, сейчас при призыве в армию стали учитывать образовательный ценз, а это ахиллесова пята многих ребят из отдаленных аулов и даже крупных городов региона, где фундаментальным знаниям всегда предпочитали физическую силу. В национальных республиках также заговорили о том, что снизилось не только количество призывников, но и число ребят, которым удается поступить в военные училища. В регионе ропщут, что все должны иметь равные права при поступлении в военные училища. Единственный вариант, в котором кавказцев пока не ограничивают, – это служба по контракту. Правда, служить им приходится далеко не в самых «теплых» местах: в частях, которые имеют достаточно напряженный режим службы, в основном на территории тех же кавказских республик. Возможно, это вынужденная мера, на которую идет военное ведомство, поскольку достаточно сложно укомплектовать соединение, которое дислоцируется в Чечне, солдатами из средней полосы России. Но даже в бригадах, которые дислоцируются в Чечне, сегодня нет батальонов, которые полностью состоят из горцев, их по возможности стараются «разбавлять» славянами. Напомним, что во время контртеррористической операции в Российской армии из чеченцев были созданы подразделения, сформированные по национальному признаку, – это известные батальоны ГРУ «Восток» и «Запад». Эти формирования хорошо зарекомендовали себя во время контртеррористической кампании в Чечне и пятидневной войны с Грузией. Но в мирное время за этими закрытыми организациями, где люди связаны между собой родственной круговой порукой, потянулся криминальный шлейф. Сообщалось, что батальоны были расформированы в 2008 году. Однако затем в различных источниках периодически стала появляться информация, что данные подразделения восстановлены. Официально об этом так и не было объявлено. Последние источники информации – сообщения в украинских СМИ, неоднократно заявлявших, что на востоке Украины воюют российские подразделения, бойцы которых имеют характерную кавказскую внешность. В Интернете также можно найти видеозаписи, на которых в рядах ополченцев «засветились» крупные темные мужчины с явно неславянской внешностью. Эксперт Ассоциации военных политологов подполковник запаса Александр Перенджиев рассказал «Совершенно секретно», что, по его мнению, проблема с ограничением призыва в армию, возможно, имеет политический характер, о чем открыто никогда не расскажут. «Когда-то в Российской империи было четко определено такое понятие, как инородец. Соблюдалось правило, по которому в армию не призывали мусульман, служить могли только православные христиане, поскольку они верны царю и Отечеству. Тогда это было оправданно, ведь Кавказ был лишь недавно покорен и кавказским народам не было никакого доверия. Сейчас схожая ситуация, только прошли войны на Кавказе, которые, безусловно, все еще накладывают отпечаток на отношение к этим народам. Вероятно, у руководства страны есть опасения, что часть дагестанцев в армии – это «засланные казачки», которые, пройдя обучение и военную подготовку в армии, вернутся в ряды криминальных и террористических групп. Еще при Советском Союзе выходцам с Северного Кавказа не доверяли, их воспринимали как людей, которые способны навредить системе. Даже в то время представителей этих национальностей старались не допускать к ответственным должностям. Выбор у них был небольшой, они служили подальше от оружия: в строительных или железнодорожных частях. Сегодня, когда в армии остались только боевые части, направлять большое количество призывников из этих республик просто некуда», – подытожил наш собеседник
А.Круглов
Совершенно секретно
Как я понял из статьи теперь боятся нечего. Противник повержен. Слава Богу мобилизация заканчивается в связи с потерями агрессора и отсутствием необходимости. Противник деморализован и вот вот начнет отступление за Урал.
Хочет показать себя хоть чем то значимым, а там глядишь в этой заварухе и ей крохи с барского стола перепадут.