А-а-пчхи! Глава государства проснулся от омерзительного запаха. Нафталин? Таки да. Знакомые безжалостные руки продолжали щедро посыпать его тусклыми кристаллами.
— Ты что, Балога, сдурел? – отплевываясь, прошептал президент.
-Тише-тише. Это суровая необходимость. Не видишь – ей плевать на февральское похолодание…
— Кому? – Гарант испуганно натянул одеяло на нос.
— Проклятой моли. Вон, собралась за окнами, и лезет в каждую щелочку резиденции.
— А почему не пчелки? – раскапризничался проснувшийся.
— Тоже мне, цветочек медоносный! – взбесился Главный Канцелярист. Тут, видишь ли, двуединая проблема. С одной стороны, моль привлекает запах именно такого рейтинга, как у тебя. С другой – она его, этот самый рейтинг, непременно трахнет. И что тогда?
Президент пощупал обеими руками.
— Так рейтинга же нет – взвился он.
— Ну, не скажи. Есть, но эдакий маленький. Говорят, процента 2-4. Самое то для моли…
Нехорошие слова
…А ведь начинался этот этап прекрасно. Для того, чтобы рейтинг подрос, добрые люди посоветовали сменить имидж. Мол, образ «оранжевого и пушистого», мягкого и прямо-таки интеллигентного главы государства пипл не хавает. Не пора ли изобразить что-то вроде «кузькиной матери»?
— А она страшная? Еще страшнее Юльки? – президент слегка побледнел.
— Да нет, это такое выражение, приличествующее державному мужу. В принципе – пора начинать учить слова.
Воспоминание невинного детства: «А теперь дружненько, еще раз повторите слова, которые культурному человеку не следует произносить». Тот урок, Витя, помниться, прогулял.
Что ж, пришлось нагонять во вполне зрелом возрасте, с булавой первого лица наперевес. Короткое слово на букву «ж» поначалу давалось трудно.
-Нет такого слова! – кипятился интеллигент.
— Жопа есть, а слова нет? – ухмылялись прожженные канцеляристы.
Он преодолел барьер. Четыре буквы округло вылетели изо рта в прямом телеэфире. Правда, потом он узнал, что малопочтенное седалище, если сказать коротко и смачно, именуется на государственном языке иначе. Ничего-ничего, это же не последнее выступление! Эпитет «вонючий» президент произнес публично дважды. Второй раз – на бис.
— Ну, вот он, новый имидж. Если не твердой руки, то, по крайней мере, твердого языка. – радовались канцеляристы.
— Я буду Фантомасом, который, наконец, разбушевался – включился в творчество сам главный герой.
Было весело. И поэтому, когда предшественник посмел предложить ему повторить свой собственный подвиг – уйти в отставку, из прежде невинных уст Гаранта посыпались та-а-кие словеса…
-Да нет. Рановато. Сильно краснеешь – охладил пыл Главный Канцелярист. Врежь ты ему про нафталиновых старичков. А что? Тоже грубо.
Кроме шуток
«Из нафталина не надо доставать политиков, которые прожили свое историческое время. Плохо, когда под танки бросают стариков» — именно так отреагировал нынешний президент на предложение первого главы государства добровольно уйти в отставку.
Автор этих строк ни в коем случае не принадлежит к числу безоговорочных симпатиков господина Кравчука. Но – люби, как говориться, Боже, правду. Трудно возразить по поводу претензий, высказанных Леонидом Макаровичем Виктору Андреевичу (кстати, высказанных взвешенно и толерантно). Настоящая гражданская война, развязанная, в первую очередь. главой государства против правительства и парламента, где у президента неуклонно разрушается вроде бы его фракция, никак не способствует борьбе с вызовами экономического кризиса. «Очевидно, Вы видите выход для себя и своего окружения в сознательном доведении экономической ситуации до точки кипеня по принципу «чем хуже, тем лучше» — таков вывод первого президента.
Да вот – взять хотя бы свежайшую ситуацию вокруг предоставления (непредосталения) Украине остро необходимого второго и последующих траншей Международного валютного фонда. Как известно, Ющенко отказался подписывать совместное обращение ветвей власти к МВФ, подготовленное Кабмином. Время шло, мир обсуждал нашу междуусобную войну и политическую нестабильность. Наконец, 26 февраля к украинскому президенту обратились послы стран «большой семерки» с призывом выработать общую позицию, чтобы обеспечить сотрудничество с МВФ. Ющенко как бы согласился дорабатывать письмо. И, конечно же, нажаловался на «неадекватную позицию правительства» из которой, он, мол, Кабмин выведет…
Известный политолог, заместитель директора Агентства моделирования ситуаций Алексей Голубоцкий считает, что отказом подписать совместное письмо «президент фактически начал глобальный сценарий по социальной дестабилизации страны. Глава государства подтвердил тезис о том, что сильной президентской власти, способной принимать решения и нести за них ответственность, в Украине нет. А международное сообщество будет вести диалог с теми, кто не боиться брать на себя ответственность». Эксперт говорит: «Ющенко испытывает сегодня необычайное давление со стороны членов своей команды, его убеждают в необходимости реализации самых жестких социальных сценариев».
Леонид Кравчук в своем обращении задался вопросом: «Неужели Вы видите выход во введении чрезвычайного положения, чтобы таким образом остаться при власти?» А на следующий день, уже после «царского» пассажа о стариках под танками, первый президент тоже несколько отступил от толерантности, сказав на пресс-конференции: «Если Виктор Андреевич думает, что он танк, у меня большие сомнения. Танк, который не стреляет, не нужен.»
Вот здесь – хочется возразить господину Кравчуку. Стреляет. Лупит по своим же позициям. И, так сказать, чужие, вопреки расхожей поговорке, не бояться. Кажется, они уже просто смеются над степенью разбалансированности официального Киева.
Ющенко, полемизируя с обращением, напомнил о нелегких временах начала 90-х с кучами обесценивающихся купонокарбованцев. Что ж, это было. Но, при наличии экономических проблем и политического кризиса, скажем объективно, последний не был так глубок как сегодня. По крайней мере, глава государства не вел затяжную войну на уничтожение с иными властными институтами. Не опускался до хамства, цитируемого сегодня мировыми медиа. И – вот он, аргумент Леонида Макаровича, против которого не попрешь: «Позвольте Вам напомнить, что я в свое ремя пошел на досрочные выборы».
Виктор Андреевич же упрекает предшественника в «кравчучках»: «это символ бедности, символ нашего уровня, прежде всего, социального. Пусть это время не возвращается».
Кто бы спорил! Но – подхожу к окну. По обледеневшим ступенькам подземного перехода пожилая женщина с трудом поднимает, да-да, бессмертную «кравчучку». Сейчас она, время от времени откупаясь от милицейского патруля, попробует распродать у метро подмерзшую картошку. Скрипят колесики «символа бедности». Вот их бы, а не гусеницы воображаемых танков, чуть смазать общими усилиями властей.
Да не до того. Фантомас, видите ли, разбушевался.
Виктория Андреева, специально для “ОРД”
