Н. НЕЛЮБИН: 13 часов 6 минут в Санкт-Петербурге. Добрый день всем еще
раз! У микрофона Николай Нелюбин. Со звуком мне помогает Илья Печенкин.
И с большим удовольствием и радостью представляем наших гостей. Виктор
Анатольевич Никольский, исполняющий обязанности капитана судна «Фаина»,
который почти 6 месяцев находился в плену у сомалийских пиратов. Мы
рады приветствовать вас здесь, Виктор Анатольевич. Добрый день!
В. НИКОЛЬСКИЙ: Здравствуйте!
Н. НЕЛЮБИН: И сын Виктора Анатольевича Кирилл, который тоже
присутствует в студии. Он поможет нам вести этот эфир, возможно. С чего
начнем? Вернулись домой в пятницу вечером, если я не ошибаюсь. Как
дома? Как себя чувствуете на родине?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Первые мгновения, конечно, я вообще ничего не
понимал. Но, тем не менее, я уже понимал, что дома после достаточно
теплой встречи на Украине, где меня встречал президент Украины Ющенко и
вся команда. Я представлял каждого члена экипажа «Фаины» президенту.
Н. НЕЛЮБИН: Всех 16 человек?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Почему «всех 16»? Всех 19.
Н. НЕЛЮБИН: Разные были сообщения. В итоге, сколько людей было в плену и сколько вернулось?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Экипаж 20 человек был. Вот Владимир Рудольфович
Колобков был 21-ый. На самом-то деле капитан по статусу — первый
человек. Но поскольку мы его потеряли, то экипаж составлял 20 человек.
Из них осталось 2 гражданина Российской Федерации — это я и Антон
Тарасов, 4-ый механик. И один латвийский гражданин — Евгений Степанович
Григорьев.
Н. НЕЛЮБИН: Что сказал Вам Ющенко и что сказали наши власти?
В. НИКОЛЬСКИЙ: При встрече президент Украины говорил много, но
мне было достаточно тяжело привыкнуть, поскольку он говорил на
украинском языке — на украинской мове — и отдавал одновременно указания
начальнику внешней разведки Украины о том, какие мероприятия нужно
провести по предоставлению экипажу реабилитации: санаторные условия и
прочее, и прочее. Мне тяжело было следить за тем, какие он указания
давал, поскольку трудности с украинским языком я испытываю. Но в два
уха слушал. Понял в основном, что наказывать никого не собираются за
это. А более того…
Н. НЕЛЮБИН: А были опасения?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Кто их знает. А более того, он сказал мне, чтобы
я приготовил список, кого я считаю нужным отличить, то этот список я
ему должен предоставить. Я ему сказал, что отличить я никого не могу,
выделить: все вели себя достойно. Весь экипаж вел себя достойно.
Н. НЕЛЮБИН: И что планируется предпринять? Ожидается какая-то награда для команды «Фаины»?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Он мне прямо не сказал, что ожидается. Но, во
всяком случае, я понял так, что, во-первых, обследование медицинское
всего экипажа будет произведено в каком-то из санаториев президентских.
Н. НЕЛЮБИН: То есть это еще впереди все.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да. Он сказа, что можете привозить туда семьи, и отказа ни в чем не будет.
Н. НЕЛЮБИН: Вы планируете воспользоваться этим приглашением?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Честно говоря, грех не воспользоваться таким предложением. Планирую.
Н. НЕЛЮБИН: Скажите, пожалуйста, Виктор Анатольевич, а на родине — как вас встретили?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Еще более тепло встретили на родине. Очень
теплый прием был нам оказан в российском посольстве в Киеве. Виктор
Степанович Черномырдин с нами побеседовал. И достаточно продолжительная
была у нас встреча и с представителями посольства, и культурного центра
в Киеве — Русского культурного центра.
Н. НЕЛЮБИН: Но это — там. А здесь, в городе, в Петербурге?
Потому что здесь за вашей судьбой следили все, в том числе и первые
лица города.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Очень я рад просто и растроган тем, что встреча была очень теплая.
Н. НЕЛЮБИН: С кем встречались?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Председатель Законодательного собрания господин
Тюльпанов нас тепло очень встретил. Я не почувствовал, что это
неискренне. Это на самом деле было очень по-доброму.
Н. НЕЛЮБИН: Я напомню нашим слушателям, что в гостях у нас
Виктор Никольский, исполняющий обязанности капитана судна «Фаина»…
Капитан судна «Фаина» — я прошу прощения. Вы можете задавать свои
вопросы к нам на сайт: www.echomsk.spb.ru. Ну, и какие-то вопросы мы,
наверняка, зададим. Многие мои друзья и люди, которые интересуются этой
историей, кто знал, что вы придете к нам в эфир, спрашивают о бытовых
вещах: как все это выглядело? Все-таки 6 месяцев в плену, не сходя, не
покидая борт судна, находиться, в общем, еще и под угрозой. Как это все
было? Насколько это было все страшно? Или это было все понятно? Вот с
момента захвата вас в плен, как выстраивались ваши взаимоотношения с
пиратами, ваши ощущения, собственно, судьбы и будущего?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Не могу сказать, что отношения были безоблачны
и страшно не было. Страшно было. Вот мне лично страшно было 5 раз,
когда меня ставили под стволы. Первый раз, когда я совершал маневры по
уклонению от захвата судна. Как раз было на стыке вахты второго
помощника и старшего помощника, когда мы обнаружили две скоростных
шлюпки, которые к нам приближались. С них было произведено два выстрела
из РПГ — это ручные противотанковые гранаты. Один выстрел неудачно, а
второй выстрел попал в судно, но разрушений… в носовую часть попал. Я,
честно говоря, в тот момент даже не почувствовал той опасности, которая
могла быть в случае взрыва, поскольку у нас было около 10 тысяч ящиков
со снарядами. Если бы это все сдетонировало, то я уже несколько раз об
этом говорил, — мы бы вряд ли здесь сидели и обсуждали все
животрепещущие проблемы освобождения «Фаины».
Н. НЕЛЮБИН: Слава Богу, что плохо стреляют сомалийские пираты.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Может быть, они стреляют и хорошо, но этот один
заряд РПГ не сработал. Может быть, старый; может быть, от морской воды
что-то произошло.
Н. НЕЛЮБИН: А они не понимали, в какое судно они стреляли?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Они не знали даже! Судя по всему, они не знали. Некоторые мнения такие бродят, что специально на «Фаину» навели…
Н. НЕЛЮБИН: Есть, есть такие точки зрения
В. НИКОЛЬСКИЙ: … что специально «Фаину» ждали в тех точках, по
которым нам рекомендовали суда коалиции следовать. Мы следовали в
250-мильной зоне, в коридоре, от берегов Сомали. Если бы пираты знали о
характере груза, я говорю, вряд ли бы они применили такое сильное
оружие, как РПГ.
Н. НЕЛЮБИН: Что произошло сразу после захвата судна? Какие были первые действия пиратов?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Первые действия пиратов были следующие. У нас на
судне остались следы от 29 пробоин из крупнокалиберных пулеметов и
автоматов. Все оружие — нашего производства. Это автоматы Калашникова.
Н. НЕЛЮБИН: То, что было в руках у пиратов.
В. НИКОЛЬСКИЙ: То, что было в руках у пиратов. Все, чем они пользовались, — это советского производства.
Н. НЕЛЮБИН: То есть они, захватив судно, в общем, «пошалили», так скажем?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Ну, шалостями это назвать нельзя. Это была
реальная угроза безопасности, как судна, так и экипажа. Они собрали
весь экипаж после захвата на мостике. Меня отвели в сторону.
Н. НЕЛЮБИН: А почему вас отвели в сторону?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Объясняю, почему: в качестве общественно показательной казни за то, что я уклонялся и совершал маневры.
Н. НЕЛЮБИН: То есть, Вас вообще собирались расстрелять, я так понимаю.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я сейчас не могу сказать, собирались или не
собирались, во всяком случае, действия такие были произведены. Я не
скрою: я перекрестился и подумал, что — да, пора.
Н. НЕЛЮБИН: Да… Скажите пожалуйста, как к вам относились уже
после, в дальнейшие дни? Где вы большую часть дня проводили? Удавалось
ли вам по требованию получать еду, воду, возможность посетить
соответствующие какие-то места на корабле? Или вы находились постоянно
под жестким контролем и не могли вообще ничего делать?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Экипаж был сразу разделен. Я и 2-ой помощник —
мы были помещены на мостике. И спали мы все эти месяцы на штурманском
столе. Для моряков это понятно. Это просто доска, на которой
расстилается карта. А экипаж весь был собран в 14-метровой каюте — 14
квадратных метров.
Н. НЕЛЮБИН: То есть оставшиеся 18 человек?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да. И никакого общения у меня с командой первое
время вообще не было. За исключением — вот до 28-го числа я оказывал
посильную медицинскую помощь Владимиру Рудольфовичу Колобкову,
поскольку у него был, я так понимаю, все-таки гипертонический криз.
Н. НЕЛЮБИН: Правда ли то, что проблемы со здоровьем у капитана начались до того, как произошел захват судна?
В. НИКОЛЬСКИЙ: За 3 дня до этого, после выходы из Суэца, он
себя почувствовал не очень хорошо. И мы применяли там какие-то
депрессанты, которые у нас имелись в судовой аптеке. А накануне, 27-го,
— после захвата мне разрешали замерять давление ему, — накануне
давление у него упало до достаточно приемлемых цифр: 150 на 90.
Н. НЕЛЮБИН: То есть он почувствовал себя лучше?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да, мы так решили с ним, что вроде бы и хорошо,
нормально все. Но, тем не менее, след вот этой пиратской атаки и
захвата судна, я думаю, что произвел свое негативное влияние. Вечером
он меня попросил молочка. А утром, когда я пришел в каюту, я уже
обнаружил его мертвым.
Н. НЕЛЮБИН: Как часто вы получали информацию о том, как
решается вопрос с захватом «Фаины»? И какой был настрой, как он менялся
с течением времени? Что вы вообще знали о том, что предпринимается для
вашего спасения?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Судовладелец в первые дни выходил со мной на
связь, и пираты предоставляли возможность разговаривать мне с
судовладельцем на русском языке. И меня судовладелец успокоил (вот,
Виктор Тимофеевич Муренко), что «ребята, не волнуйтесь, через 3-4 дня
вопрос будет решен, вы проследуете дальше. Не волнуйтесь, все в
порядке, все подключены службы: все, что можно для вашего
освобождения».
Н. НЕЛЮБИН: Что произошло через 3-4 дня? Почему, на ваш взгляд, быстро вопрос не был решен? Как вы сейчас себе это объясняете?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я не могу сейчас никак это объяснить. Потому
что, видимо, то ли пираты назначили сумму запредельную за выкуп,
освобождение судна, то ли еще какие-то причины повлияли. Сейчас можно,
конечно, предполагать, что какие-то были и политические нюансы в этом.
И, наверное, они и играли основную роль, потому что пираты через неделю
сказали: «А почему в грузовых документах указан порт выгрузки Момбасы,
ведь груз предназначен Судану?» Я говорю: «Я ничего не знаю. Наше дело
ямщицкое: погрузили, отвезли, выгрузили. А куда дальше пойдет груз…».
Н. НЕЛЮБИН: То есть, информация о том, что груз может
предназначаться в Судан, которая появилась где-то в СМИ, она, в общем,
подпортила вам жизнь, другими словами, Правильно я вас понимаю?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Конечно, подпортила. Мне было тяжело объяснить
им, что у меня грузовые документы — это от пункта отправления груза до
пункта назначения — ясны. Вот они с печатями, с подписями, со всеми
необходимыми атрибутами. А про Судан здесь и слова нет. Получатель —
это Министерство обороны Кении. Подпортило то, что Кения в первые же
минуты сказала: нет, груз нам не предназначался. И там такая произошла,
мягко говоря, «запутка», что никто даже не знал вообще, кто владелец
груза.
Н. НЕЛЮБИН: То есть, они испугались, получается?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я не знаю, что ими руководило, но факт налицо. И это позволило пиратам какой-то пресс…
Н. НЕЛЮБИН: Спекуляции какие-то устроить.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я не знаю, спекуляции это были или не спекуляции.
Ню. НЕЛЮБИН: Оказывали давление.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Во всяком случае, уже началась большая политика.
Почему ? Потому что такое количество груза и такое количество танков,
которые мы перевозили: для Африки это были современные танки, насколько
я знаю…
Н. НЕЛЮБИН: Т-72, если не ошибаюсь.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да — Т-72М. Плюс еще 6 установок «Град». Плюс
еще 6 зенитных установок. Плюс еще груз РПГ и выстрелы к ним. Много
чего там было. Такое количество груза вполне могло перевернуть
политическую ситуация в любой стране, куда бы этот груз попал.
Н. НЕЛЮБИН: Пираты это понимали? Они не планировали, все это дело просто украсть?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Дело в том, что им это было сделать невозможно.
Потому что после того как мы предприняли несколько маневров по
уклонению, естественно, скорости были не сопоставимы: мы использовали и
пожарные шланги, водяную защиту. Но что такое водяная защита от
вооруженных людей?!
Н. НЕЛЮБИН: Как так получилось, что не было оружия на судне?
Или это не предписано правилами? Это же не первый год происходит — я
имею в виду, захваты судов у берегов Сомалийского Рога.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Насколько я знаю, по международным каким-то
соглашениям гражданские суда не имеют право быть вооруженными. Тогда
они становятся уже не гражданскими судами. А те меры по охране судна,
которые не были предприняты, вот это я не знаю, это для меня загадка.
Почему настолько важный в стратегическом отношении груз не был никак
защищен?
Н. НЕЛЮБИН: То есть, это была, по идее, обязанность того, кому груз изначально принадлежал.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я думаю, тут несколько организаций, которые
должны были отвечать за это, проявили, мне кажется, все-таки
легкомысленность.
Н. НЕЛЮБИН: Хорошо. Еще вопрос. Многие мои друзья спрашивают:
что нужно сделать, чтобы такие ситуации не повторялись в будущем? Есть
разные варианты развития событий. Кто-то говорит вплоть до того, что
высадиться на берег Сомалийского Рога, и вообще, скажем так, прекратить
все, что они там делают, поскольку это страна разрозненная и ничего за
это не будет. Кто-то говорит, что просто там не плавать. Что делать?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Там страны как таковой, на мой взгляд,
практически нет. Там есть территория, которая заселена различными
племенами. Каждое племя преследует свои собственные интересы. Будем так
говорить, что Сомали сейчас — просто очаг гражданской войны. И каждое
племя не дружит с соседним.
Н. НЕЛЮБИН: При этом каждое племя пытается зарабатывать на воде.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Не то, что на воде. Они рыболовством-то не
занимаются. Они поняли, что заниматься грабежом и разбоем значительно
выгоднее, чем ловить рыбу и добывать хлеб насущный в поте лица своего.
Н. НЕЛЮБИН: А соседние государства до таких же вообще мыслей не догадаются, не придут, как вам кажется?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Соседние государства… Кения — вполне такое
государство с адекватным правительством. А в Сомали (или, как они
говорят, в СомАли) — там каждую неделю меняется и президент, и
премьер-министр. Одного, может быть, застрелят, другого — съедят. Я
точно не знаю, но, во всяком случае, порядка там нет.
Н. НЕЛЮБИН: Напомню нашим слушателям, что у нас в гостях
Виктор Анатольевич Никольский, капитан судна «Фаина». С пятницы он на
родине. И здесь, у нас в гостях, сегодня. На какой день вы
приспособились к той жизни? Как вам вообще удавалось поддерживать
физическую форму? Ведь все-таки спать на столе — это не самое удобное
место. Или я ошибаюсь? И чем вас кормили — очень многие интересуются?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Для удовлетворения любопытства очень многих
хочу сказать, что на судне был большой запас продуктов. И этот запас
уничтожался совместными усилиями и пиратов, и команды. Единственное,
что нам доставалось нетронутым, — это свинина замороженная.
Н. НЕЛЮБИН: Поскольку им вера не позволяет.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Поскольку, как они утверждают, что вера им не
позволяет. Хотя после захода солнца и тогда, когда никто не видит,
некоторые были из пиратов замечены в том, что они прекрасно справляются
со свиными делами.
Н. НЕЛЮБИН: А то, что называется «излишества нехорошие», чего
они употребляли? Потому что была информация, что они употребляют вещь,
которая называется «кат». Так ли это? И что это такое?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Кат — это трава, которая выращивается в Кении и
поставляется им, туда, за какие-то мыслимые или немыслимые деньги,
потому что по информации самих пиратов пучок стоит от 20-30 долларов,
чуть ли не до 100. Я не знаю точно. Сама трава эта представляет из себя
невысокие стебли, приблизительно 20 см длинной, зеленые, с листиками,
которые употребляются пиратами. Я смотрел, как они выбирают, потому что
даже было интересно. Листья они отрывают, выбрасывают, а потом какой-то
стебелек тоненький, зелененький они кладут в рот и разжевывают, и
запивают очень сладким сиропом, очень сладким. Они изо всех сил
предлагали мне это попробовать. Сначала я отказывался. Потом думаю: чем
черт не шутит, надо попробовать, что же это такое.
Н. НЕЛЮБИН: И как?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я обнаружил, знаете, что? Во-первых, вяжущий
вкус. И очень напоминает, боюсь сказать что, потому что наши местные
наркоманы тут же все обдерут. У нас в Ленинградской области есть такое
дерево.
Н. НЕЛЮБИН: Хорошо. Тогда не будем называть его вслух. Я хотел
узнать, насколько это влияло на поведение пиратов и отношение к вам? И
как влияло, если влияло вообще?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Эту траву (кат, или чат, или как они называют
еще мирро) они употребляют иногда даже вместо еды или вместе с едой.
Поедят этой травы, потом едят.
Н. НЕЛЮБИН: То есть для них это в порядке вещей?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Для них это образ жизни. Однажды был такой
случай, когда при смене американских переводчиков, один из переводчиков
запретил, поскольку американцы делегировали ему какие-то полномочия по
проверке этих шлюпок, которые доставляли на борт «Фаины» провизию и для
пиратов, и для экипажа, они проверяли все. И вот эта трава у них
вызвала подозрение. Они сказали, что по нашим, американским, законам —
это наркотики, мы ее изымаем. С большим трудом мне удалось погасить
этот конфликт. Почему — потому что моментально вся команда была
заперта. Меня посадили отдельно. Не разрешили ни лежать, ни спать, ни
читать. И в течение 4 часов я сидел неподвижно. Почему — потому что
американцы, как посчитали пираты, их оскорбили. «Это никакой не
наркотик, — сказали они, — это наша еда».
Н. НЕЛЮБИН: Тонкости такого межэтнического взаимодействия. Не поняли немножко, скажем так, американцы.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Американцы несколько в этом вопросе дубово подошли.
Н. НЕЛЮБИН: Трудности перевода.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Может быть и так. В конце концов, пираты
сказали: «А ты знаешь, сколько это стоит?». Вот эта трава, которой они
два мешка притащили. «Это стоит 2,5 тысячи долларов! Это – мое! Поэтому
пусть возвращают нам американцы деньги за эту траву».
Н. НЕЛЮБИН: Еще есть такой вопрос. Были ли мысли о том, чтобы
поднять бунт? Была ли возможность вообще как-то вернуть управление над
судном своими собственными силами?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Не скрою, такие мысли возникали, но не в первые
месяцы, а тогда, когда мы поняли их распорядок, их уклад: когда они
более активны, когда менее активны. Не хочу героизировать, но
останавливало нас, прежде всего, то, что всего только четверо могло
решиться на этот шаг.
Н. НЕЛЮБИН: А почему? Просто потому что имели возможность потенциальную?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да. Потому что после двух месяцев нашего
нахождения в заложниках на мостике уже было не два человек — не я и
2-ой помощник, а еще старший механик и еще один человек появился.
Н. НЕЛЮБИН: То есть, некоторые послабления такие были.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Старший механик и электромеханик — они сами
сказали, что они, поскольку люди пожилые, им в команде тяжело спать,
тем более они некурящие. И вот их туда поместили. Спросили моего
согласия, я, естественно, ответил утвердительно. И мы начали эту тему
разрабатывать. Но все-таки в последний момент… Соображения были
следующие. Первое: это то, что нас четверо человек, а их человек 14
всегда было на мостике. Второе: то, что у нас никакого оружия нет. Мы
пытались металлические трубы использовать для оглушения…
Н. НЕЛЮБИН: Мы говорим о том, как жили члены экипажа «Фаина» в
сомалийском плену, об их особенностях быта, как все это происходило. И
вот такой вопрос возник. Почему, на ваш взгляд, в итоге отказались от
силового решения вопроса? Ведь об этом говорили. И поблизости
находилось наше судно «Неустрашимый» и спецназ других государств, США в
том числе. Как вам кажется, почему от этого отказались? И почему на
борт «Фаины» после освобождения поднялись американские спецназовцы, а
не наши?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Насколько я понимаю, этот вопрос с нахождением
около «Фаины» американского эсминца обсуждался, скорее всего, между
Украиной и Соединенными Штатами — это первое. Второе, что, окажись
«Неустрашимый» вместо американского эсминца, я подозреваю, не хочу
утверждать, скорее всего, могло быть силовое решение вопроса. Пираты
очень и очень боялись появления русского военного корабля.
Н. НЕЛЮБИН: То есть, они понимали, что им будет не сладко.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Они понимали всю силу русского человека. Я им в
свое время уже пытался объяснить характер русского человека, что
русский человек чрезвычайно терпелив, но если его вывести из себя, то
не только Сомали может не остаться как государства или как
географической территории какой-то, но и многих тех государств, которые
будут препятствовать силовому решению вопроса.
Н. НЕЛЮБИН: А это так?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я думаю, что так. Скорее всего, было бы так. Но
тут вступает в силу следующее соображение. Силовое решение вопросов не
привело бы к положительному результату почему, потому что на тот момент
захваченными было 14 судов других государств. И как могли бы повести
себя пираты в данной ситуации? Они бы, естественно, ужесточили
содержание всех остальных 14 судов.
Н. НЕЛЮБИН: Как минимум.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Как минимум. И вряд ли, может быть, они даже
соглашались на те переговоры с какими-то там приемлемыми суммами для
судовладельцев. То есть, я думаю, что суммы выкупа были бы увеличены
многократно.
Н. НЕЛЮБИН: Поэтому Вам, в общем, не обидно, что в итоге в
качестве, скажем так, освободителей, формально, тех, кто первыми
поднялся на судно после того, как пираты его покинули, оказались
американцы?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Американцы все это время нам оказывали
посильную помощь. И заявляли неоднократно, что «мы находимся здесь
только для того, чтобы обезопасить жизнь вашего экипажа». Возможно,
конечно, это несколько было преувеличено, потому что истинная цель
американцев была -не допустить выгрузки оружия в любую точку…
Н. НЕЛЮБИН: Не допустить дестабилизации ситуации в регионе.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Естественно, конечно. Поэтому около нас
находился и буксир вспомогательного флота Соединенных Штатов, и
эсминцы. Эсминцы сменялись. Один — это 87-ой был эсминец Messen. А
второй — 72-ой эсминец. Вот они стояли приблизительно по два месяца и
сменяли друг друга.
Н. НЕЛЮБИН: Как получали информацию пираты? Что известно об
этом? Потому что, я так понимаю, что информацией они владели
максимально вообще всей, которая есть, и очень быстро они ее получали.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Во-первых, у пиратов была портативная
спутниковая станция. Они общались и с берегом и производили какие-то
координирующие действия и в своем поведении, и в процессе переговоров.
Но сам процесс переговоров, на мой взгляд, был несколько… Сама
стратегия переговоров была выбрана не совсем верной. И это, не в обиду
сказано будет и судовладельцам, потому что они сами не имели опыта
подобных переговоров. И вот мой разговор с Вадимом Александровичем
Альпериным, судовладельцем… Да, они пытались выйти сразу на самый
верх руководителей сомалийских кланов в надежде, что эти руководители
повлияют на ту группу, которая удерживает судно. То есть командир
удерживающей группы Мухаммед…
Н. НЕЛЮБИН: Было ощущение, что есть некая иерархия внутри этой страны.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я не скажу так, что… Иерархия там существует.
Но сама стратегия… Скорее всего, нужно было говорить, скорее всего,
сначала с командиром этих солдат, который реально назначал цены. И он
был заинтересован в том, чтобы с ним выходил на прямую связь именно
судовладелец.
Н. НЕЛЮБИН: А ему было обидно, что не с ним общаются.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да. Его там, мягко говоря, ни во что не считали.
А восточный человек и вообще сам ход переговоров, как на восточном
базаре, подразумевает и торговлю, и оказывание каких-то знаков внимания
торгующимся сторонам. Один уважает другого, другой еще больше другого
уважает. И вот когда я с Мухаммедом на эту тему говорил, говорю:
«Мухаммед, ты пойми, что 20 миллионов — это абсолютно нереальная сумма.
Давай считать, сколько стоит каждый танк, сколько стоит каждый ящик с
оружием…». И когда я ему это все на бумажке рассказывал и спрашивал:
«Скажи, вот 10% от стоимости всего, что ты наговорил, тебя устроит?».
Он говорит: «Устроит». — «Давай считать». Посчитали — получается 3 с
копейками миллиона.
Н. НЕЛЮБИН: В итоге так и вышло.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Я не хочу сказать, что я такой умный. Просто,
когда они видят еще и на бумаге расчеты, подтверждающие, то они больше
верят этому.
Н. НЕЛЮБИН: Это называется «аргументированная беседа».
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да. Я ему говорил: «Мухаммед, ты такой умный
командир, у тебя солдаты слушаются, ты же понимаешь, ты взрослый
человек и ты умный человек, ты должен понимать, что, назначая
запредельную сумму, скорее всего, ты ничего не получишь, ты ничего не
добьешься».
Н. НЕЛЮБИН: Вообще ничего.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да.
Н. НЕЛЮБИН: Виктор Анатольевич, у нас буквально остается две с
половиной минуты. У нас есть несколько вопросов. Давайте, что ли, в
режиме блиц попробуем на них ответить. Что нужно делать, чтобы такая
ситуация не повторилась? Мы задавали этот вопрос в начале, но…
Все-таки, какой рецепт?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Прежде всего, нужно обрезать экономические
корни этого пиратства, чтобы оно умирало как таковое. Второе. На мой
взгляд (сугубо частное мое мнение), что нужно сначала выкупить все
захваченные суда, которые есть, используя любые возможные и невозможные
средства, затем предотвратить захват последующих судов, чтобы
территория «Сомалийского моря», как они называют Индийский океан, была
чистой. После этого уже можно говорить о силовом решении вопроса, чтобы
наводить порядок на территории Сомали.
Н. НЕЛЮБИН: Вот так. Еще вопрос. Если бы вы знали заранее, что
в вашей жизни вы попадете в плен к пиратам — Вы бы согласились на это?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Да никто даже не ожидает, что попадешь в плен — не попадешь.
Н. НЕЛЮБИН: В качестве жизненного опыта.
В. НИКОЛЬСКИЙ: В качестве жизненного опыта… После того, как я
там уже побывал, в плену у пиратов, у меня возникло желание сделать
туда еще один рейс, но соответствующим образом подготовившись, чтобы
судно хотя бы имело вооружение достаточное для того, чтобы, спросив у
пиратов, как они себя чувствуют, услышать их последний ответ.
Н. НЕЛЮБИН: Хорошо. Если когда-нибудь, не дай Бог, конечно,
это произойдет, Вы попадете в ту же самую ситуацию, что Вы будете
делать?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Нет, я в такую ситуацию больше никогда не
попаду. Я не зарекаюсь, но все необходимые меры для защиты судна и
экипажа, на мой взгляд, я буду добиваться, чтобы они были приняты.
Н. НЕЛЮБИН: И еще вопрос. Что будете делать теперь, когда Вы
оказались дома? Понятно, отдых. Понятно, лечение. Что потом? Вы
вернетесь в море? После этой ситуации, скажем так, Ваш дух — каким
стал?
В. НИКОЛЬСКИЙ: Ничуть не упал. Будут предложения — приму.
Н. НЕЛЮБИН: Отлично. Я напомню нашим слушателям, у нас в гостях
Виктор Никольский, капитан судна «Фаина», находившегося в плену
сомалийских пиратов почти полгода. Еще раз скажу, что мы очень рады Вас
видеть. Мы постоянно следили за вашей судьбой. И здорово, что вы
вернулись на родину, несмотря ни на какие заявления политиков, которые,
как мы выяснили, частенько мешали вашему освобождению и ухудшали ваш
быт там. Будем надеяться, что такого не повторится в будущем.
К. НИКОЛЬСКИЙ: Хотелось бы тоже, пользуясь случаем,
поблагодарить всех тех, кто переживал по этой ситуации, кто принимал
непосредственное участие. И с точки зрения журналистики, огромное
спасибо сказать Михаилу Войтенко, это главный редактор «Морского
бюллетеня». На самом деле как участник с другой стороны, не
непосредственно кто находился на пароходе, а кто ждал и какой-то
информации, очень повлияли сильно Мишины оценки и его рекомендации, как
себя нужно вести.
В. НИКОЛЬСКИЙ: Всем большое спасибо — всем, кто принимал участие в освобождении экипажа.
Н. НЕЛЮБИН: Кирилл и Виктор Анатольевич Никольские у нас были в гостях. Спасибо вам, что пришли. Всего доброго!
