В который раз приходится убеждаться, что с богатством нашей страны сравнится, пожалуй, может только долготерпение населяющего ее народа. Ведь столько лет кормить, кроме собственного ворья, еще и сонмы окрестных проходимцев, уверен, ни один поляк или чех не стал бы. В наших же пенатах взгляды на мир, увы, «шире», отдать неведомо кому и взамен на что часть государственного достояния можно запросто, особенно если сей незнакомец – братское русское лицо, хоть и с фамилией татарской.
Вообще-то сама специфика украино-татарских отношений, еще со времен первого создателя совместных с бывшими кочевниками «предприятий» – хана Батыя, особой прозрачностью и доверительностью не отличалась. Но время шло, жизнь требовала переосмыслять и исправлять былые ошибки. Особенно в сфере «нефтянки». И в 1995 году в Москве, Казани и Киеве в чиновничьи головы пришла весьма здравая идея: вместо того, что бы впустую спорить на тему «дружбе крепнуть» – не лучше ли объединить усилия, например, в переработке высокосернистой татарской нефти? В итоге 22 декабря 1995 года стороны создали ЗАО «Укртатнафта» с целью «совместной переработки нефти и природного газа».
Естественно, условия договора о создании ЗАО транснациональная финансово-промышленная нефтяная компания «Укртатнафта» предусматривали внесение всеми участниками определенных долей в уставный фонд предприятия. Как говорится, кто чем богат – кто деньгами, кто правами на нефть и нефтяной конденсат, ну а кто – и ценным имуществом. Как ни странно, самой богатой при этой «складчине» оказалась Украина – Фонд госимущества внес в «казну» «Укртатнафты» абсолютно осязаемый актив – целостный имущественный комплекс «Кременчугнефтеоргсинтез», оцененный в 450 миллионов долларов. Стоит заметить, что Кременчугский НПЗ является самым мощным и одновременно самым современным с технической точки зрения в Украине – годовой объем переработки нефти составляет 18 миллионов тонн, глубина переработки – 76%. Строительство аналогичного предприятия стоит более 1 миллиарда долларов.
Со своей стороны участники договора АО «Татнафта» и АО «Татнефтепром» должны были передать основные фонды на суммы 180 миллионов долларов США и 720 тыс. долл. США соответственно. В качестве взноса в «общую копилку» Государственного комитета имущества Республики Татарстан были определены права собственности на нефть и нефтяной конденсат на 25 месторождениях Татарстана.
Увы, первый конфликт возник практически сразу же. Сложно сказать, что увело татарскую сторону с деловой колеи в дебри аферизма, то ли темперамент проявился, то ли еще что, но вместо полноценной монеты уставный фонд «Укртатнафты» пополнился некими «ценными бумагами». 19 июля 1997 года общее собрание акционеров «Укртатнафты» принимает абсолютно нелогичное решение – разрешает «Татнафте» и «Татнефтепрому» заменить свой взнос на денежные средства, а форму взноса Госкомитета имущества Татарстана решили изменить на акции… тех же вышеуказанных обществ. Столь любопытные действия больше всего походят на обычное масштабное мошенничество, и вот почему – провести оценку реальной стоимости восточного «взноса» никто из украинских подписантов не мог, ибо в то время в Украине попросту не было соответствующих специалистов. А вот для специалиста из более «продвинутой» державы определение реальной стоимости таких «ценных бумаг» не составило бы проблемы – она была равна полному нолю. Вся штука в том, что татарский взнос «в общее дело» вообще не котировался на фондовых биржах, а значит все эти «фантики» от правительства Татарстана были явно «мусорные», т.е. не имели никакой стоимости.
Тут надо отметить, что подобная афера со стороны россиян (не думаете ли вы, что обитатели приволжских степей решились на подобный «набег» без ведома Белокаменной?) была далеко не единичной по отношению к стратегическому партнеру. Чуть позже описываемых событий по той же самой схеме отработал и такой же «экзотичный» «ЛУКОЙЛ» при создании СП «ЛУКОР», тогда вместо 564 миллионов гривен россияне что называется «впарили» украинской стороне 104 акции «Лукойл-Нефтехим» — предприятия, с «нулевым» балансом. Напомню, уже на расстоянии 50 км от нашей западной границы такие «номера» не прошли бы, благодушность (продажность?) же отечественных державных мужей поистине неисчерпаема.
Ну а дальше события развивались в полном соответствии с жанром вокзального «развода». Видя, что из Киева никто «караул» кричать не будет (причины мы объясним позже), татарской стороне ничего не оставалось, как «дожимать лоха» — после удачной аферы с внесением акций, восточные «партнеры» уже и не помышляли оплачивать свои доли в уставном фонде. А это значит, что руководству «Укртатнафты» только в сладчайшем сне могло пригрезиться, что оно самостоятельно принимает решения о том, из какой скважины и сколько нефти откачать и когда отправить ее в Кременчуг на переработку. Но это самое руководство возмущаться и не пробовало, ведь дел у него и так оказалось по горло. Например, обеспечивать проведение для татарских друзей самой коррупционной схемы – поставку давальческого сырья. Ведь именно такая схема позволяет менеджменту предприятия иметь «дополнительный личный доход». Естественно, интересы государства и потребителей отошли в известно какие степи…
Но венцом целого ряда наглейших афер, проведенных вокруг злосчастной «Укртатнафты», вернее против исключительно украинской ее стороны, было проведение так называемой экспертной оценки целостного имущественного комплекса «Кременчугнефтеоргсинтез». Поскольку собственно личной наглости аферистам для проведения махинации на таком уровне было уже недостаточно, пришлось обращаться к посторонним «профессионалам». И беспрецедентный обман государства был осуществлен таким себе совместным предприятием «УВЕКОН» 1 февраля 1998 года. Следствия, подтвердившего бы, что сии «оценщики» находились в преступном сговоре с некоторыми акционерами «Укртатнафты», увы, не проводилось, но тот факт, что стоимость «Кременчугнефтеоргсинтез» под заказ была уменьшена в три раза (до 154 млн. долл) говорит сам за себя.
Последствия столь «объективной» экспертизы проявились почти сразу – основываясь на них, приволжские аферисты уже 6 июня 1998 года смогли уменьшить взнос Украины в три раза. Соответственно был уменьшен и уставный фонд «Укртатнафты».
Но вся фишка в том, что в 1996-м, полумиллиардный «Кременчугнефтеоргсинтез», передаваемый «Укртатнафте», по Закону Украины «О хозяйственных обществах» был, так сказать, подарком «новорожденной». То бишь, именно общество являлось единственным хозяином имущества, переданного ему учредителями. Таким образом, украинская лепта утратила статус взноса державы и стала собственностью «Укртатнафты» и в силу этого попросту не могла переоцениваться в первоначальном статусе.
Ну, все же, допустим, в этом моменте сыграл прижимистый восточный менталитет. Так сказать, заподозрили родители «невесты», что свояки проявили неуважение и подсунули им плохой калым за свою черну нефть (странна только такая бдительность спустя два года после свадьбы…). Решили проверить шелка халатов и хвосты ишаков. Но тут надо смотреть и на совестливость лиц проверяющих. А приглядишься повнимательней, и вместо заботливой (хоть и жадноватой, но кто нынче без греха) родни, уже проглядывают бегающие глазки базарного мошенника. Ведь на момент принятия собранием акционеров решения о переоценке «Кременчугнефтеоргсинтеза», взносы некоторых других учредителей «Укртатнафты» ВООБЩЕ не были осуществлены. То есть сам «выкуп» Украина платила ни за что. Да и была ли девочка?
Кстати, такой пробел в уплате «членских взносов» подтверждается отчетом об экспертной оценке НПЗ «Кременчугнефтеоргсинтез», составленным все тем же СП «УВЕКОН» по заказу «Укртатнафты». Тут надо еще раз подчеркнуть пикантность ситуации – нанятый для пособничества в крупнейшей афере мошенник «дает зуб» своим же подельникам, что весь объект «работы» состоит только из украинского завода и… кипы «мусорных» акций татарско-российской закваски. Возникает вопрос: а кто кого захотел «кинуть» на завод (больше-то не на что)? Украина сама себя? Сомнительно…
Кстати, «всесторонний» подход оценщиков «УВЕКОН» к своему делу виден и по еще одному моменту – формальным поводом для самой экспертизы было провозглашено «исследование с целью определения рыночной стоимости предприятия для выявления его возможностей по привлечению иностранного заемного капитала». То есть своего рода инвентаризация в конторе, ни больше, ни меньше. Но с каких пор пересчет табуреток в актовом зале должен быть поводом к переоценке их стоимости?
И опять же, даже далекому от финансовых таинств егерю-лирику (но отнюдь не профи из «УВЕКОНа») совершенно ясно, что, захоти он получить от заезжего буржуя инвестиции для переделки сруба в баню, ему придется-таки достроить на ней крышу, иначе ни на что, кроме как под природную «душевую» это строение не годится. То же самое значит и несвоевременное и неполное внесение некоторыми учредителями своих взносов в уставный фонд «Укртатнафты», тем самым они умышленно снижали инвестиционную привлекательность и возможности по привлечению того самого желанного заемного капитала. Однако это никоим образом не могло обесценить своевременно внесенный Украиной целостный имущественный комплекс, ровно как и отсутствие перекрытия не снижает стоимости несущих стен здания.
Какой может быть развязка у этой ситуации на текущий момент предсказать сложно – все государственные устои сейчас настолько зыбки и шатки, что в борьбе за высшую власть, все попросту могу забыть о нуждах истинного ее носителя – народа. Того самого народа, в чьей собственности еще донедавна пребывал тот самый по-восточному изощренно «обесцененный» Кременчугский НПЗ. И первейшей обязанностью власти любого цвета должно стать восстановления справедливости, в данном же случае – освобождение предприятия из нечистых рук и возврата контрольного пакета акций в собственность государства. И не имеет уже значения, другом ли прикидывался льстец, братом ли, ибо с момента открытия обмана, он обретает совершенно четкую формулировку – враг. Ну а далее, все по Солженицину: «Волкодав – прав, людоед – нет».
Иван Федоров, специально для «ОРД»
